Голь и выдумка
В Англии, Франции, США заказывались инструментарий и механизмы. «Катучие» - на платформах – паровые экскаваторы и краны, паровозы и вагоны, рельсы и шпалы, даже одежду и продовольствие – на огромную по тем временам сумму 12,5 млн рублей. Все это привозилось в порты Беломорья, где были созданы огромные склады.
Когда грянула революция, и большевики отказались платить по счетам, это богатство дало повод Антанте начать интервенцию на российский Север.
И все же, блистала на стройке лихая русская инженерная мысль, достойная Петра Великого!
На Белом море мало портов для больших пароходов? Их оставляли на рейде, и на небольших мелкосидящих кочах – традиционных поморских деревянных судах с парусом и веслами - груз перевозили к причалам, на которые были уложены рельсы для вагонеток.
Поморский коч. Фото Проскудина-Горского
В районе Кандалакши трасса дороги должна была пересечь залив моря шириной более километра. Учитывая приливы и отливы с перепадом в 2-4 метра, русские инженеры решили вместо традиционного моста возвести «фильтрационную» дамбу со «щелями» для прохода воды, что значительно удешевило и ускорило строительство. Этот вид инженерных сооружений вошел во все учебники по гидротехническому и железнодорожному строительству.
На озеро Имандра, вдоль которого должен был быть проложен путь, потребовалось доставить речные баржи, а ближайшие суда имелись только в Кандалакшском порту на Белом море. И инженеры решили проблему просто фантастическим способом. На кандалакшском берегу по дну морскому во время отливов, достигавших пяти метров, проложили рельсовый путь. Дождавшись очередного отступления воды, инженеры завели на него железнодорожные платформы. Начался прилив, платформы затопило, и над ними поставили баржи да еще буксирный пароход. Когда вода снова отошла, суда с ювелирной точностью были посажены на платформы. И невиданный доселе состав типа «внизу вагон – вверху баржа» отправился к станции Зашеек на Имандре. Таким инженерам надо ставить памятники, но об их подвигах знают только специалисты...
Чем дальше на север, тем больше на пути строителей встречалось скал, разрушить которые можно было только взрывами. В Национальном музее Карелии хранится шведский бур, сделанный из высокоуглеродистой стали. Научный сотрудник музея Михаил Данков рассказал про него такую историю: "Среди пленных имелись фронтовые саперы, но устав не позволял давать им в руки динамит. И выход нашелся. Зимой такими супербурами, эти специалисты высверливали в граните «линейку» шурфов глубиной с метр. Вместо взрывчатки в отверстия заливалась вода. Замерзая, она разрывала камень".
Железный конь на смену крестьянской лошадке
Днем официального открытия магистрали принято считать 3 ноября 1916 года, когда литерный поезд просквозил мимо Петрозаводска, везя сиятельных пассажиров на север. Там, возле поселка Амбарный (сейчас это Лоухский район) был торжественно забит «серебряный костыль» - символ окончания строительства
Вот как телеграфировал императору генерал-майор свиты государя князь Багратион-Мухранский: «Всеподданнейше доношу Вашему Величеству, что неутомимой энергией русские инженеры и рабочие среди безмолвия северных пустынь выполнили повеление Его Величества России - выход к свободному морю». Красиво излагал князь!
На 46 версте от Петрозаводска . Фото Прокудина-Горского
А что же «младшая сестра» - частная Олонецкая железная дорога? 1 апреля 1917 года она была продана в казну за три миллиона рублей. И надо думать, что азовско-французские акционеры не прогадали: вскоре грянула революция, дорога, как и все в Советской России была национализирована. В том же году оба участка были включены в прямое сообщение с дорогами общероссийской сети. Магистраль получила название «Мурманская железная дорога» - «карелов» с их Олонецкой ЖД объехали на кривом паровозе.
Мурманская магистраль светописца Прокудина-Горского
Наш рассказ был бы неполным, если в нем не упомянуть имя одного человека. Те прекрасные цветные фотографии, которые вы видите в газете – не современные снимки, за которые их часто принимают. Они сделаны в 1916 году гением светописи, так тогда называли фотодело, русским ученым Сергеем Покудиным-Горским.
В начале ХХ века он изобрел относительно портативный (несколько килограммов) аппарат для цветной съемки и светочувствительную эмульсию для стеклянных фотопластинок. Качество его слайдов потрясло общество, слухи дошли до царя, и в 1909 году Сергей Михайлович был удостоен августейшей аудиенции. Работы светописца так очаровали венценосное семейство, что Николай II повелел фотографу делать светолетопись России и дал такой карт-бланш, какого нет и у современных его братьев по цеху. Снимать ему разрешено было все и везде, включая военные объекты. Царь пожаловал фотографу железнодорожный вагон, который мастер превратил в лабораторию, проявляя там свои пластинки. Если же требовалось изучать Расею-матушку по воде - ему давали пароход. «И всяческое на то должно быть содействие чиновников», - указывалось в высочайшем повелении.
Прокудин-Горский объездил все империю, его снимки по насыщенности цвета, умению выбирать объекты – людей, сооружения, природу - стали уникальной фотоэнциклопедией жизни России. Летом 1916 года светописец проехал всю строящуюся Мурманскую магистраль, посетил Петрозаводск, сделав уникальные снимки нашего города.
Прокудин-Горский (справа) на дрезине в окрестностях Петрозаводска
Завершить начатое Сергею Михайловичу не удалось. Он не смог полюбить большевистскую власть и в 1918 году эмигрировал с большей частью своего архива. После его смерти в 1944 году наследники Прокудина продали коллекцию Библиотеке Конгресса США. Пластинки мастера пролежали в ней не одно десятилетие и только в начале XXI века были оцифрованы. Россия, которую мы потеряли, вновь стала доступна миру. Есть в ней и частичка нашей Карелии.
