Безусловно, самыми запоминающимися в моей жизни стали выборы президента страны 1996 года. И дело даже не в том, что мы тогда питали большие надежды относительно нашего общего будущего, которые в итоге не оправдались. И не в том, что тогда впервые россияне выбирали не желаемое, а лучшее из худшего (основную конкуренцию Ельцину составлял Зюганов). Просто в те дни моей бурной и, если честно, довольно беспутной юности я работал сотрудником петрозаводского Управления внутренних дел, защищал покой мирных петрозаводчан от «паленой» водки и просроченного пива, и каждый день приносил мне уйму всякого интересного.
И вот ясным июньским предвыборным вечером, на который у меня были свои планы, угодил я после работы в усиление. То есть на охрану общественного порядка, выражавшуюся в ночном дежурстве на избирательном участке. Служба вроде не пыльная: запирают тебя в помещении, куда уже доставлена урна, и сидишь напротив этой урны с книжкой, раз в два часа отзваниваясь в родное УВД и докладывая, что не украли ни тебя, ни ее. Проблема в том, что мне досталось охранять урну на участке родильного дома им.Гуткина.
По инструкции я был обязан в присутствии начальника избирательного участка – в данном случае главного врача – проверить печать на урне. Нестыковки начались с того, что главврача на месте уже не было, он отбыл на дачу. Да и увидеть урну возможным не представлялось, поскольку она находится в запертой комнате, за железной дверью, а ключ от двери был как раз у главврача. Такую безалаберность эскулапа, в принципе, можно было объяснить: сигнализация от двери, за которой покоилось будущее вместилище наших голосов, выходила прямо на пульт дежурной части родного УВД. Как выяснилось, в этом же помещении еще и препараты сильнодействующие хранились, включая наркотические. То есть в случае попытки проникновения в роддом моментально примчалась бы группа быстрого реагирования.
Я, проявив предписанную Уставно разумную инициативу, позвонил тогдашнему заместителю начальника УВД полковнику Кузнецову и доложил обстановку. А от себя добавил, что, поскольку урну я не вижу, но она точно есть и охраняется, свое присутствие на избирательном участке считаю излишним.
– Считаешь? – обрадовался полковник. – Вот и считай: каждые два часа – один звонок.
На вопрос, что ж мне охранять, начальник лаконично ответил: «Дверь». И отключился.
Так и случилось, что ночь я провел в родильном доме, на диванчике перед железной дверью, под звуки, которыми обычно сопровождается процесс деторождения. Так сказать, считал голоса новой жизни.
Запоздало благодарю очень симпатичный медперсонал за любезно предоставленную подушку.
