Как сержант фельдмаршалом командовал. Часть вторая

Жизнь забытого героя петровской эпохи Михаила Щепотева была куда интересней, чем у любого выдуманного персонажа

Мы уже рассказали, как сержант-преображенец строил проходящую по Карелии «Осудареву дорогу». Но на этом приключения верного петровского солдата не закончились - это выяснил петрозаводский ученый-историк Михаил Данков.

Жизнь забытого героя петровской эпохи Михаила Щепотева была куда интересней, чем у любого выдуманного персонажа
Рядовой, сержант и офицер Преображенского полка нач. XVIII в. Худ. А. Шарлеман

Астраханский заложник

В июне 1705 года в низовьях Волги, на традиционно старообрядческой территории, начался последний в истории России бунт стрельцов. Поводом стали слухи о том, что-де царь запретил играть свадьбы по православному обычаю, а наши русских девиц насильно заставляют выходить замуж за иноземцев. Стрельцы, и без того противившиеся носить европейское платье и брить бороды, припомнили, как вельможные коррупционеры обложили их налогами на соль, бани, погреба да печи - и взялись за бердыши.

В начале зимы 1706 года восставшими была занята Астрахань, бунтовщики "копьем казнили" воеводу Ржевского и отказались от налогов, а заодно и брадобрития. Их поддержали донские и поволжские казаки. Петр I, обеспокоенный мятежом, направил на его подавление многотысячное войско во главе с генерал-фельдмаршалом графом Борисом Шереметевым. А вслед за прославленным полководцем, к тому же отпрыском древнего боярского рода, Петр командирует… сержанта Михайлу Щепотева. Да еще и с указом: "и что он вам будет доносить, извольте чинить", то есть - выполнять. Проще говоря, царь предписывает сержанту не только контролировать действия и приказы фельдмаршала, но и изменять их, если того потребуют обстоятельства. А ежели граф заартачится, то "о том писать будешь ко мне", - напутствовал Петр бомбардира.

Армия фельдмаршала Шереметева, согласно всем артикулам, пошла на штурм Астрахани. Осажденные отступили в Белый город, закрыли все ворота и начали обстреливать царские полки со стен и башен. Граф приказал отступить, а для бомбардирования города выкатить тяжелую артиллерию.

Гвардейский сержант Щепотев, обладая неограниченными полномочиями, получил не только власть над командующим армией, но и карт-бланш в переговорах с восставшими стрельцами. Вскоре он выведал и написал государю: "А некоторые стрелецкие головы астраханским стрельцам и всяких чинов жителем обиды превеликие чинили". То есть узнал о раздоре в стане мятежников и понял, что есть шанс склонить обиженных на свою сторону. Он пишет царю и тот отвевает: "Ты спрашиваешь, ежели что доброе будет (в переговорах с повстанцами - авт.)… На что ответствую: кроме прощения и по старому быть, иново ничего". Это был шанс убедить стрельцов сдаться: головы рубить не будут. И сержант, не уведомив фельдмаршала, без оружия, всего-то с пятью гвардейцами отправился в лагерь бунтовщиков.

У Кабацких ворот города парламентеры были "взяты под караул" (то бишь, арестованы), и препровождены в кремлевскую "бутку" - тюрьму. Непонятный на первый взгляд поступок сержанта взбесил Шереметева, который тут же настрочил царю кляузу, в которой указал, что гвардеец был "гораздо пьян"… Но оказалось, что Щепотев, благодаря своей популярности в народе, сумел "разрулить" тяжелейший военный кризис буквально в последние минуты. Едва над стенами Белого города засвистели первые ядра, лидеры атаманского круга Астрахани пришли в камеру к арестованному, и в ходе недолгих переговоров Михайло Щепотев убедил мятежников направить выборных представителей "из тутошных жителей" к Шереметеву.

Восставшие "ввечеру выслали из города конных и пехотных полков пятидесятников с повинною", которые заявили командующему, что астраханцы "от того кровопролития устали и чтоб он, генерал фелть маршал показал над ними милость и шел в город". Обрадованный неожиданной удачей, Шереметев тут же забыл о парламентере Щепотеве и без большого желания освободил его лишь поздним вечером. Это и понятно: командующий прекрасно осознавал шаткость "своей виктории" и как мог пытался скрыть решающее значение поступка настырного гвардейца.

Фельдмаршал начинает строчить канцлеру Головину доносы, похожие больше на плачь: сержант "говорил на весь народ, что прислан за мною смотреть: что станет доносить". И вообще, этот Щепотев требовал, чтобы "во всем…я его слушал". Униженный фельдмаршал трусливо добавлял: "Я не знаю что и делать…", ведь он, Михайло, "непрестанно пьян. Боюсь, чего б надо мною не учинил; ракеты денно и ночно пущает; опасно чтоб город не выжег".

Однако сержант слал царю совсем другие - конкретные - письма: "Изволь ты ко мне писать, как фельдмаршалу с астраханцами поступать", ведь Шереметев просто отмахивается: у него будто бы на то "нет…никаких статей". И вообще: "с самого начала фельдмаршал стал на меня гневаться за то, что я говорил ему противно".

Петр поступил как верховный арбитр и хороший психолог. Не ссорясь с царедворцами, но симпатизируя бомбардиру и веря в его честность, царь повелевает Щепотеву: "Благодарим вам за ваши труды и прочее. По получении сего письма Вы поезжайте к нам наперед тогда, когда фельдмаршал с полками из Астрахани к Смоленску пойдет". В общем, развел император противников "по углам ринга".

"Не смертной памяти непобедимый воин"

"К нам" - это значит снова на Балтику - к флоту, где, по словам самого царя, сержанта ждала "неслыханная слава". Ночью11 октября 1706 года в разведке под Выборгом Михаил Щепотев с Автономом Дубасовым и командой обнаружили адмиральский шведский бот "Эсперн", и при бесстрашном абордажном бое погибли. Текст "Гистории свейской войны", отредактированный самим Петром I, сообщает: "На сем бою, наших от 48 человек осталось 18 живых и, в том числе, только четверо не раненных".

Тело легендарного бомбардира Щепотева - впервые в истории российского военно-морского флота - под Андреевским флагом было торжественно перевезено на судне в Петербург. Государь повелел похоронить своего любимца "с провожанием единого батальона" и в присутствии высших чинов флота. И получил ответ сподвижника Никиты Зотова: "Вечно достойный, не смертельной памяти непобедимых воинов…господ Щепотева и Дубасова телеса погребению преданы с подобающею честию октября в 21 день…причем и г.вице-адмирал (Корнелий Крюйс) был же".

Трагедия надолго потрясла государя. Михаил Данков обнаружил депешу, в которой Петр сообщал Меншикову: "Еще посылаю при сем во извещение, о чудном и никогда не слыханном морском партикулярном бое, юрнал, который учинил господин Щепотев, и сею неслыханною славою живот свой окончил" . Но завистники солдата - панически боявшийся его Шереметев и вынужденный терпеть правдолюбца "любезный царю" Меншиков - видя печаль Петра Алексеевича, попытались его успокоить: «О Щепотеве не надлежит много рассуждать, понеже без того и не такая игра бывает». Мол, мы-то на что?

И как в воду глядели вельможи. После смерти Петра о герое шведской войны забыли. Санкт Петербург обрастал камнем, деревянные церкви и погосты вокруг них снесли. Вместе с ними и исчезла могила Щепотева. И памятников ему в Отечестве нет. Хотя Петрозаводск, считает Михаил Данков, вполне достоин стать местом для увековечивания "не смертной" славы сержанта, который в Карелии проложил легендарную «Осудареву дорогу» к Балтике, а на самом деле - в будущее России.

 

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №24 от 13 июня 2018

Заголовок в газете: Как сержант фельдмаршалом командовал

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру