На очередную беседу экстремал пришел чуть не в духе: уступил партию в бильярд, в который любит поиграть в местном клубе. Как и ожидалось, тучи в голове у моего собеседника рассеялись буквально через несколько минут, после того, как он предался воспоминаниям о недавней поездке в Москву. В мае пожилой рекордсмен стал героем передачи цикла «Мужское/Женское» на Первом канале и в выпуске «Super STARость 2» прямо в студии побеседовал с Александром Гордоном, известным российским публицистом и журналистом. Заодно вся страна увидела видеозапись его прыжка на тарзанке с высоты 207 (!) метров.
– Николай Михайлович, почему вы к ним, а не они к вам?
– Сначала мне просто позвонили в конце прошлого года, но все получилось очень отрывочно. Мол, хотим передачу с вами сделать. Я не возражал, на чем все закончилось. Вроде заинтересовались, сказали, что перезвонят – и пропали. Я, конечно, ожидал, что не может такое мимо журналистов пройти. А вообще к таким вещам отношусь хладнокровно, ведь обо мне уже говорили, даже по телевизору в магазине показывали.
И вдруг в конце апреля этого года снова слышу женский голос в трубке. Если я правильно понял, они хотели сюда приехать, все посмотреть да за день отснять. Но, вероятно, тот материал был подготовлен, ведь они, выезжали на места и снимали других героев передачи, а я, наверное, в тот момент последним оказался. В общем, они не успели, а, может, плюнули на это дело.
Как бы то ни было, я сначала пошутил: говорю, что у меня апартаменты слишком большие, еще уборку не сделал, но, говорю, приезжайте, у нас в Карелии хорошо. В результате так никого и не дождался, только через недели две снова звонят, предлагают прилететь в Москву самому, билет-де купили. Я и отправился с «женским кортежем» – взял с собой дочку Ксению, которая живет в Питере, и невестку Сашу с внуком в «кенгурухе». Остальные дети не смогли поехать, у них дела.
– Как встретила Москва?
– В аэропорту нас уже ждал таксист с табличкой. Удивило сразу то, что у них дело поставлено безо всяких «заморочек», тут надо отдать должное. По приезде в гостиницу все думал: в Москву из Петрозаводска летели полтора часа, а от аэропорта до гостиницы добирались все два с половиной. И это в Петрозаводске люди на пробки жалуются?! При том, что таксист оказался местным и знал, как доехать побыстрее.
В последний раз я в Москве был сто лет назад, чуть ли не в детстве, поэтому столица запомнилась, конечно, суматохой. Да и «Сити» (новый деловой район на Пресненской. – Ред.) тогда не было. В пути, кстати, мы примерно подсчитали расходы принимающей стороны: на нас было потрачено где-то 150 тысяч рублей – на билеты, шведский стол в гостинице, оплата номеров... Но еще бы они за все не платили, там такие «бабки» крутятся, вы что?! Уже потом пересматривал саму передачу, они же ее рекламой перебивали, как могли. Нас по времени вот столько, а рекламы – вот столько (показывает руками), так что деньги сумасшедшие. А в «Звездной» гостинице был хороший вид у номера Саши с 13-го этажа – прямо на Останкино, раскрашенное в «триколор».
– Снимали в том самом Останкино?
– А вот и нет! Оказывается, нас повезли в студию имени Горького. Видели бы вы эту студию! Площадь большая, павильонов много, но все такое зачуханное, одни «стекляшки» кругом – так у них назывались павильоны. И вроде бы серьезная студия… Может, где-то в сторонке все и серьезно, но там, куда нас привезли – какой-то постоялый двор и натуральное захолустье. Вот вы напишете, а меня больше приглашать не будут – мол, ах, ты так? (Смеется).
Везли на двух такси. Я говорю – мы же поместимся в одной машине, но нет, так запланировано. Мысль в голове мелькнула: лучше бы деньгами отдали, а мы бы влезли в одну машину...
Внутри нас встретили молодые ребята, показали, куда идти. Первым дело заходим в гримерку. Я, конечно, видал гримерки, но тут смотрю… Какой-то умывальник, старые стулья, стены облупленные, зеркало... Даже Ксюша удивилась, она просто работает где-то в питерском крутом салоне и говорит: «Как же так? Тут же нет ничего». Потом прибежала молодуха и поясняет, что будет нас сейчас гримировать. Мои девчонки отказались, но она ни в какую, видимо, деньги отрабатывать надо. А меня почему-то мазать не стали, ну и ладно, думаю. Значит, фотогеничен.
Потом посидели, попили кофейку из чайничка и пошли в студию. Какими-то нас коридорами и дверями, как в Брестской крепости, прости ты меня Господи! Кто-то шастает, пахнет чуть ли не туалетом, вокруг провода висят, в полумраке леса виднеются. Видел ребят, которые сидят там и все записывают на камеры, так выглядят, будто в шахте работают. Ассистентка, которая нас курировала, все предупреждает – мол, не споткнитесь, а я смотрю на ее каблучищи и думаю: я-то ладно в кроссовках, а вы-то как? А они, видимо, уже, как мыши в лабиринте, привыкли и вокруг бегают спокойно.
– И сразу на выход? В студию на запись?
– Да, не было ни репетиций, ни инструкций, сказали только, чтобы маленького внука с собой не брать, и он с сопровождающими за кулисами остался в сторонке, принесли ребятенку лоханку печенья и прочих сладостей, так что он не скучал. Дождался, в общем, своей очереди, выходил ведь не первым, тут меня представляют. Сунулся на свет, как вдруг девушка подбежала в темноте, хватает за ворот и мохнатой кисточкой по лицу – мац-мац! Думаю, догнали все-таки, передумали, наверное, чтобы пот не блестел. Все равно, кисточка мягкая оказалась, толковая.
И еще мне перед выходом говорят: может, шапочку снимете? Была на голове такая с надписью «Карелия», этот убор я потерял во время прыжка, но потом благополучно нашел. Отвечаю, что у меня такой имидж, и уже в зале сел на «лобное место» и молнию на курточке расстегнул. Снова подбегает ассистентка и щебечет: «Нет-нет, застегнитесь!» Оказывается, на футболке под курткой был логотип парка в Сочи, где прыгал на «тарзанке», а это реклама. Пришлось застегнуться.
При этом до самого начала разговора я не знал, о чем будут спрашивать, получилась чистой воды импровизация, и это хорошо. Никто из нас не подыгрывал, тем более, что они понимают, что могут вырезать то, что не надо. Да и что надо, тоже вырежут (снова смеется).
Долгий путь домой
Диалог на передаче вышел коротким. После видеодемонстрации знаменитого прыжка с высоты в 207 метров ведущий задал лишь парочку уточняющих вопросов.
– Как вам это в голову взбрело? Жили себе, не тужили, и раз – 207 метров! – первым делом поинтересовался Гордон.
– Кто вправо, кто влево, а я вниз, – пожал плечами Михалыч. – Сначала было 60 метров: дочка прыгнула, сыновья прыгнули, ну и я следом.
Дали слово и невестке с дочкой: на сарказм ведущего («Не боитесь, а если помрет?») обе гордо отвечали, что со здоровьем у папы и свекра все в порядке. А Межнин, не удержавшись, уточнил, что не только любит экстремальности, но также обожает читать и считает себя книгоманом «до не моги».
– Во время эфира зрители часто вам хлопали. Это по чьей-то команде?
– Никаких табличек не видел, может, где-то в стороне и были, но ведь не будешь такое огромное пространство рассматривать. Все проходило очень естественно, да и когда сидишь на сцене, некоторые вещи проскакивают мимо. Ты пытаешься грамотно ответить на вопрос, чтобы не показаться каким-то глупым. Так что за всем разве уследишь? Но я, по крайней мере, их «кухню» понял. Это конвейер: одно кончилось, другое началось. Все записывалось с первого дубля и как-то автоматически, даже думаешь, что и зрителей-то не было, может, манекены сидели.
– Что-то осталось за кадром?
– Конечно, разговор со мной был длиннее, чем то, что в итоге попало на ТВ. Помню, Гордон спросил: какая у вас мечта? Говорю, прыгнуть бы с башни в Макао, познакомился там с кандидатом медицинских наук, сейчас спонсора ищем. А он отвечает: может, и найдете. И хихикает. Еще рассказал ему, что мост в Сочи, где сиганул с 200 метров, я с самого начала строительства видел, когда на месте еще рубили котлован и деревья. Проговорился, что там у меня сыновья работали. Гордон так ехидно сразу же замечает, мол, поэтому, наверное, и прыгнули? На связи и блат, значит, намекнул. Но мне ничего бесплатно не было, поэтому на «халяву» я не прыгал. Танцевали в студии под конец передачи тоже долго, но в итоге вышло на экране совсем коротко. Зато с Бари Алибасовым ладошками хлопнулись.
– И как вам ведущие Гордон и Барановская? Смогли вне эфира поговорить?
– Вот Гордон наше интервью прочитает и скажет: этого больше не вызывать (смеется). До выхода на сцену я с ведущими не пересекался, ведь им и так есть чем заняться. А сразу после эфира они ушли в свои гримерки в этих дебрях Амазонки. У Гордона помощников столько, они на него смотрят, открыв рот. Он только рукой покажет – и все. Во время записи Гордон посиживает себе и спрашивает всех так отстраненно, такое сложилось впечатление. Но он, наверное, себе любое амплуа может придумать, с этим делом у него все в порядке.
Меня часто теперь спрашивают: с Гордоном-то удалось сфотографироваться? А оно ему нужно? Если он с каждым будет фотографироваться и парой слов перекидываться, то у него язык отсохнет, к тетке не ходи. И я его прекрасно понимаю. Только попросил передать маленькую бутылочку нашего бальзама. Надо, кстати, позвонить будет, дошла или нет и понравилось ли. Вообще, после эфира подбегали фотографироваться разные люди, даже ведущая захотела, та, что жена Аршавина (Юлия Барановская. – Ред.).
– Потом сразу же домой?
– Почти. Мы вернулись в гримерку к своему барахлу, сидим, чаек выпили, как вдруг заходит какая-то мадам. Говорит: Николай Михайлович, паспорт свой дайте. Зачем, спрашиваю. Оказалось, надо какую-то бумагу подписать. Подаю документы, расписываюсь, а дальше она достает деньги и мне подает… Сколько там, шепчу. Три, отвечает. «А я-то думал – тридцать», – тоже шепчу в ухо, а сам думаю: надо же, за участие еще и гонорар заплатили. Да я на такую «халяву» хоть куда, хоть в Китай или в Гонолулу. О каком-то вознаграждении вообще ничего не говорили, так что получился приятный сюрприз.
Наконец, когда уже вышли на улицу и ждали такси, как снова подлетает одна из ассистенток и предлагает представиться на камеру уже после всего. Видимо, они забыли в суете, что нужно снять, как я говорю свои имя-фамилию. Надо, так надо – сказал, и эти кадры они потом вставили в самое начало моей беседы в студии.
В аэропорт ближе к вечеру нас отвез тот же таксист, дочка уехала в Питер, а мы с Сашей и внуком сели в самолет и махнули… в Сочи. Зачем я буду золотое время тратить, раз в Москву приехал? Неужто разъедемся по домам – и все? К тому же билет они тоже оплатили. Потом подумал, что надо было до Владивостока добраться, хотя туда бы я доехал за казенный счет. А обратно как? Так что вовремя сообразил. Потом из Сочи покатил в Волгоград к другу в гости, там двое суток побыл, посмотрел на Мамаев курган, панорамами полюбовался. Из Волгограда на поезде двинулся в Питер к дочке, а только потом через пару суток попал обратно в Петрозаводск. Короче говоря, вояж получился очень насыщенным.
– Теперь будет что вспомнить…
– Знаете, некоторые думают, что я себя показать хочу, но я хочу показать, что можно и таким образом жизнь прожить, и не только своим примером, ведь на той передаче сколько еще героев было. И помните ту шапочку? Я ее надел, потому что мы – карельские ребята и тоже имеем такие «кадры». Просто хотелось, чтобы люди посмотрели и подумали. И даже пусть не всем такими безголовыми быть, чтобы прыгать, но хотя бы что-нибудь свое сделать. Сделать хоть что-нибудь, а то зачем лежать, кряхтеть, в аптеку ходить и выбивать лекарства? Запомнилось, как кто-то в студии хорошо сказал: раз у нас такие пенсионеры, то нас не победить.
…По пути в Петрозаводск Николай Межнин не только любовался видами, но успел прокатиться на самых высоких в мире качелях на высоте 170 метров, а также до посинения оторваться на крутых виражах сочинских парков аттракционов. В планах у неугомонного пенсионера – покорить самую высокую «тарзанку» в мире, которая находится на китайской башне в Макао. У карельского экстремала есть и другие, более скромные желания. К примеру, прыгнуть с воздушного шара с 500 метров и «сигануть» с парашютом, чего ранее делать не доводилось. Подобный опыт у Михалыча пока ограничивается полетами на параплане.
