Торпедно-пристрелочная станция
Шел 1938 год. Страна готовилась к войне. Оборонительной или наступательной - разговор отдельный. Но, так или иначе, шла активная разработка самых разных видов вооружения, в том числе – торпед. В январе правительство СССР приняло постановление о строительстве двух, как тогда называли, «торпедно-пристрелочных станций» - ТПС: одной на юге страны, другой на севере. О той «Южной точке» мало чего известно: ее собирались строить то на Каспийском, то на Аральском морях, и даже на одном из высокогорных озер Киргизии. А о северном объекте – в Петрозаводске - сохранились некоторые документы.
Работы по созданию ТПС начались сразу же на южном берегу у выхода из Петрозаводской губы, чтобы был простор для испытаний торпед. Через год станция уже получила статус машиностроительного предприятия «Северная точка». К 1941 году здесь были построены (читаем документ): «корпуса трех цехов, гараж, 172-метровая набережная - вынесенное далеко в озеро полигонное сооружение для пуска торпед и наблюдения за их испытаниями. К заводу были подведены железнодорожные пути, автомагистраль и питьевой водопровод». 
По сути, строился большой промышленный кластер, и если бы к нему добавили жилой микрорайон, то это был бы город-спутник, опережающий в развитии захолустный тогда Петрозаводск. Но война изменила планы, и после Победы к «Северной точке», как к «торпедно-пристрелочной станции» больше не возвращались: за годы войны подобные объекты уже были построены в более безопасных регионах.
Но Северную точку не забыли. Сразу после снятия оккупации началось восстановление корпусов завода. Одним из первых начал работать деревообрабатывающий цех. Сырье для него – плавник. Аварийную древесину собирали в Сайнаволоке и по временной узкоколейке привозили на завод пилить и строгать. В общем, в несостоявшейся ТПС занимались кустарщиной. Но уже через год – в 1945-м, - рабочие увидели отблески светлого будущего: завод стал судостроительным.
«Колхозница» на водной ниве
За годы существования предприятия на нем были выпущены десятки судов разных типов – обо всех не расскажешь. Но некоторые вписали свои имена а анналы истории.
Уже в 1947 году со стапелей завода сошли первые малые рыболовные боты проекта «Альбатрос» - неприхотливые в эксплуатации и устойчивые МРБ, бороздившие Онего, Белое и Баренцево моря. По сути, это были 13-метровые лодки с маленькой рубкой, но они очень помогли снабжать послевоенную страну рыбой.
В 1954 году завод начал выпуск МРС-80 - малых рыболовных сейнеров. И в этом же году десяток этих 20-метровых суденышек был переброшен по Севморпути на Дальний Восток. 
Капитаном одного из МРС был писатель-маринист Виктор Конецкий, описавший этот уникальный переход в повести «Завтрашние заботы». Кстати, Петрозаводск писателю не понравился: до завода ему пришлось добираться пешком. А один из этих сейнеров был установлен в 1977 году во Владивостоке в знак признательности судну-трудяге. А значит, и нашему заводу тоже.
При Хрущеве - как известно, не равнодушном к сельскому хозяйству, - предприятие начало выпуск мини-сухогрузов под названием «Колхозница». Не только название было данью моде. Эти суда, длиной всего 23 метра и шириной менее четырех, могли перевезти 22,5 тонны груза. 
А учитывая осадку 0,8 метра, «Колхозница» могла быть доступной для любого мелководья, и забиралась бы в узкие протоки российских рек, куда другому судну путь заказан. И это при двигателе, равном по мощности двигателю современной легковушки – 90 л.с. Недаром этих речных трудяжек было выпушено 1845 единиц.
Среди знаменитых изделий завода были спасательные шлюпки для первого в мире атомного ледокола «Ленин», разъездные и санитарные катера, траулеры-рефрижераторы «Паланга», даже плавучие краны.
Завод выпускал и то, что для него считалось ширпотребом – побочным производством. Яхтсмены знают яхточки «Ассоль», имевшие хорошую мореходность и мизерную осадку. Рыбаки любили шпоновую лодку «Форель» и пластиковую «Кефаль», неприхотливые в эксплуатации посудинки. А домохозяйки еще помнят кухонные шкафчики, раковины из нержавейки и табуретки с пластиковым покрытием – пол Карелии имело их в своих квартирах. 
Но это не было главным в линейке продукции завода, уже казалось бы забывшего про торпеды, и в 1966 году получившего элегантное и мирное название «Судостроительный завод «Авангард». Дело в том, что с 1972 года он выпускал тральщики для ВМФ СССР и стран-сателлитов. И это была военная тайна, о которой… знал весь город.
«И не расскажем мы о ней!..»
Военные тайны в нашей стране очень любили, и любят до сих пор. Отсюда и ежу понятно, что когда в 45-м году завод, строящий суда, стал именоваться «машиностроительным», потом стал «№ 375», затем «789», это делалось для того, чтобы сбить со следа и так ошалевших от смены номеров шпионов. И надо полагать, что добили этих джеймс-бондов в 1960 году, окрестив предприятие «почтовым ящиком» - «П/Я №14»: пишите письма, супостаты!
Но вот что удивительно: как бы не старались спецслужбы всего СССР скрыть что-либо от народа, он первым узнавал о всяких таких секретах. В 1972 году я служил «срочную» на Западной Украине. Наш полк первым в ВВС страны получил тогда еще суперсекретные вертолеты Ми-24. Особист полка нам плешь проел: никогда и нигде не упоминайте марку машины. В крайнем случае – «изделие 245» (в армии даже гвоздь именуется «изделием №…»). Мы вышли в увольнение в городок Броды. И первое, что услышали: «Дывись! – закричал, тыча пальцем в небо, пацаненок-западенец. – «Це ж Мы-24!».
И мы знали про тральщики завода «Авангард»: что они деревянные, не боятся магнитных мин. И когда они выходят на испытания, то надстройки закрывают решетчатыми щитами – чтобы враг не распознал.
А враг пытался. Помню, гэбэшник нам, студентам, прочел об этом целую лекцию. Мол, ехал некий иностранец, якобы Кижи посмотреть, в поезде из Москвы, а на подъезде к Петрозаводску через окно вагона стал снимать панораму завода «Авангард». «А ведь вы знаете, что там производят?», - трагическим голосом вопросил человек в штатском. «Знаем!», - дружно прозвучало в ответ.
Жертвой бдительности спецслужб, охраняющих тайну бывшего «почтового ящика», стал и фотокорреспондент нашей газеты. Его отправили сделать портрет какой-то комсомолки-«авангардовки». Снимать на территории завода было нельзя, и фотокорр решил запечатлеть ударницу на фоне родной заводской стены. Тут парня и скрутила тайная стража. Пленку засветили, в обком партии докладную написали, галочку себе поставили и уж другим студентам наверняка рассказали о поимке шпиона.
А что же это были за сверхсекретные тральщики проекта 1265 «Яхонт» (по натовской классификации - Sonya), и как их строили на заводе «Авангард», теперь, думаю, уже можно рассказать, тем более, то ваш покорный слуга был непосредственным участником тех событий.
Святая святых
В 1975 году я вернулся из армии. Друзья, как и я – яхтсмены, предложили: иди работать к нам на «Авангард». Возвращаться на ОТЗ, где я до службы монотонно «крутил» задние мосты тракторов, не хотелось, а здесь все-таки морская романтика - корабли. И я только спросил: «Яхонты строить?».
«Яхонты» - это и были те самые тральщики, о которых я уже знал многое: деревянные, а если металл – то маломагнитная сталь, магниево-алюминиевые сплавы или бронза, что делает корабли невосприимчивыми для большинства типов мин. 
Ребята предупредили: если пройдешь проверку на лояльность, будешь работать в 10-м цеху. Как меня проверяли, я не знаю, но в отделе кадров спросили, где служил. Я с гордостью сразу же продал свою единственною военную тайну: обслуживал Ми-24. За такую откровенность я, наверное, и получил через неделю пропуск на завод.
Но чтобы попасть в цех №10 надо было получить еще один пропуск, не общезаводской, а особый, где фотография была не просто приклеена, а прошита насквозь люверсом – как дырочка для шнурков в ботинке. Эти пропуска мы получали утром в спецпроходной и сдавали в нее после окончания работы. Чтобы, не дай бог, не отдали по пьянке-гулянке в городе врагу.
И вот я в святая святых «Авангарда». Огромный цех, посредине которого лежит остов «Яхонта», похожий ребрами-шпангоутами на гигантский скелет кита. Местами на них уже наложена обшивка. Потом, когда «ребра» полностью закроют струганными досками, нас позовут «набивать» гвозди. Эта была «аккордная» работа: за ночь надо закрепить доски обшивки медными 150-миллиметровыми гвоздями. Представьте себе корпус, длиной 50 метров, расчерченный на квадраты примерно 40 на 40 см, в каждой их точке просверлено отверстие, в который надо вогнать гвоздь. Причем бережно, не повредив молотком древесину. Я в этом участвовал, но признаюсь: с двух ударов, засадить гвоздь по шляпку, как это делали мои друзья, я не научился.
А потом корпус оклеивали стеклотканью, пропитанной эпоксидной смолой. Это была еще та работенка: испарения доводили людей до такого состояния, что наркоман отдыхает. Зато за этот «аккорд» очень хорошо платили. И вообще нам всем в 10-м цехе давали бесплатно по бутылке молока в день.
Ну, все это было потом, а пока мне дали, как в то время полагалось, наставника. Анатолий – или, как его все звали, Тоха, - повел меня через цех с «китом» на пирс, где уже стоял на достройке наш «Яхонт». Тоха работал на заводе с детства – 13-летним пацаном восстанавливал его после войны. В работе были задействован и пленные немцы. И однажды, мстя за все пережитое, мальчик Толя спустил с крыши цеха кирпич на голову «фрица». Сам Анатолий об этом рассказывать не любил, и мы его понимали…
О немцах на «Авангарде» было еще одно напоминание: в цехе металлообработки стояли и, главное, работали сверлильные, токарные станки и гильотины, вывезенные из поверженной Германии в счет репараций.
Наша работа в значительной степени была творческой. По чертежам надо было устанавливать в разных местах судна крепежи для будущих приборов, «шкафы», где они разместятся, и прочие штучки, о которых я понятия не имел.
Зато сразу же отметил плюс «оборонки». На ОТЗ крепеж – болты и гайки - работяги брали из контейнеров без счета. Здесь же, если положено на объект шесть болтов - получи у старенькой кладовщицы бабы Оли шесть, и ни одного больше.
Не было на «Авангарде» и откровенной халтуры, которую я видел на ОТЗ. Такое не забудешь. Я закрываю крышку картера заднего моста трактора. Одно отверстие - без резьбы. Ищу метчик, чтобы нарезать ее вручную. Подходит наставник, вставляет в отверстие болт и хрясь кувалдой – учись, студент! Очередной картер тоже без резьбы. Я беру кувалду… И наставник: «Ты что не видишь, это же экспортный вариант! Где твоя рабочая гордость?». Поверьте, я ни слова не прибавил.
Впрочем, и на «обoронке» были свои причуды. Мне надо было установить какой-то «шкаф». Я посмотрел на чертеж, разметил точки на переборке, а мой Тоха вдруг говорит: «Сдвинься сантиметров на сорок вниз и на двадцать влево. Чертеж врет, потом переделывать придется». И рассказал анекдот, который я услышал тогда впервые: «Американцы украли у нас чертежи истребителя. Как ни строили по ним - получается паровоз. Обратились к нам открытым текстом: что происходит? Наши отвечают: а у вас дополнения к чертежам есть? А изменения к дополнениям?».
Вспоминая тот случай, я до сих пор не могу понять: тот чертеж был браком конструкторов или реальной попыткой запудрить мозги шпиёнам, а наши работяги уж разберутся?
Пожалуй, из самых секретных объектов тральщика, к которым я имел доступ, была РЛС. Антенна локатора находилась на мачте, а от нее к приемнику вел волновод. Он состоял из латунных коленец разной длины, посеребренных изнутри. Перед сборкой каждое коленце надо было протирать чистой ветошью, смоченной спиртом. И сейчас я открою самую страшную тайну цеха №10.
За спиртом мы отправлялись к той же кладовщице бабе Оле. У нее было такое странное предписание: выдать одну бутылку этой 96-процентной жидкости. И не важно, принесешь ей тару 0,25 или 0,5 литра. Мужики это знали и приносили 750-граммовую бутыль. Затем шли на другой склад и без всякой накладной брали авиационный бензин Б-70. Прочищал он волноводы не хуже спирта, а «шило», как его до сих пор называют на флоте, дружно распивалось бригадой после работы. Возлияния на рабочем месте, в отличие от тракторостроителей, у которых они, особенно в вечернюю смену, были обычным делом, здесь не практиковались.
Прощальный гудок
Наш тральщик, которой должен был быть отправлен в социалистическую Анголу, чтобы там противостоять проискам американского империализма, был уже почти готов. Как-то я работал в одной из «шхер» - маленьком помещении, - когда меня вызвали на другой участок. Чтобы не таскать с собой инструмент, я заныкал его за еще не зашитый подволок, и туда же положил бутылку этого самого спирта. Вернувшись, обнаружил, что плотник аккуратно зашил мою нишу. Портить его работу мы не стали и простились с моими гаечными ключами, рабочими рукавицами и заветным «шилом».
Наступил час, когда наш тралец уходил в далекую героическую Анголу. По традиции судно, прощаясь с заводом, дало три длинных гудка. Поверьте, в этот момент комок подступает к горлу…
Пароход уже скрылся за Ивановскими островами, и тут мы вспомнили о тайнике: вскрывает негр-матрос обшивку, а там сюрприз - русские варежки и «шило».
…В 1993 году государственное предприятие «Авангард» превратилось в акционерное общество. Страна, как и ее Вооруженные силы, разваливалась. На заводе еще строились три тральщика, но минoбoроны от них отказалось, предписав утилизировать суда. Один из «Яхонтов» был готов более чем на 90 процентов, даже вооружение стояло. И тогда руководство предприятия решило его продать самостоятельно, чтобы выплатить людям зарплату. В то время многие производства рассчитывались с работниками продукцией – чайниками, стаканами, табуретками. Но тралец был один на всех. Дело дошло до суда... Абсурдная, по сегодняшним меркам, ситуация.
«Авангард» еще долгое время пытался выжить, находясь на грани банкротства, хотя некоторые эксперты считали, что его подводили к гибели преднамеренно с целью распродажи оборудования. В 2009 году завод пышно отметил свое 70-летие, это было как пир во время чумы. Высокие гости говорили о заслугах и желали коллективу долголетия. Им вторил председатель совета директоров ОАО «Авангард» Александр Костюнин:
- Мы гордо несем флаг прославленной российской оборонной промышленности! И в 2019 году в этом же зале мы вновь соберемся с вами, чтобы отметить очередную юбилейную дату со дня рождения завода - его 80-летие!
Похоже, уже не соберутся… 
