Технология долгов
Итак, чуть более 10 дней назад Арбитражный суд РК ввел на ГУП «Мост» процедуру внешнего наблюдения. Как мы уже писали, кредитор требует с предприятия 783 255,00 рублей, что в сотни, если не в тысячи раз меньше того, чего стоит само предприятие. Почему же «Мост» из-за такого пустякового долга оказался на грани ликвидации? Ведь кредитор мог просто подать в суд, и в случае выигрыша судебные приставы просто описали бы имущество должника. Часть его была бы продана, задолженность погашена – и все, работай дальше. Почему же сразу банкротство?
Давайте разберемся на доступном для всех примере. Пролетарий Федя должен соседу Пете 100 тысяч рублей. Но наличности у Феди нет вообще – зарплату не платят. Зато у него есть квартира за 4,5 миллиона и машина за 500 тысяч. Выход: продать машину, самостоятельно или принудительно, и рассчитаться с соседом, но делать это добровольно Федя не желает. Тогда Петя подает в суд, выигрывает и отправляет к Феде приставов. Но тут выясняется, что кроме Пети нерадивый Федор должен всему подъезду, и такие суммы, что стоимости машины не хватит – допустим, на миллион рублей. Если Федя отдаст деньги Пете, остальные кредиторы окажутся обиженными, в «разборках» между юридическими лицами это запрещено законом.
Будем считать что Федя – частный предприниматель, сапожник, скажем. По идее, должен неплохо зарабатывать. То есть для того, чтобы рассчитаться с долгами, ему не обязательно продавать квартиру, достаточно просто начать хорошо работать. Вот как раз для того, чтобы наставить Федю на экономический путь истинный – решить его проблемы с заработком, - а также помочь отдать долги, и вводится процедура банкротства.
Кто первый встал…
Уже первый шаг – подача заявления – влияет на будущую судьбу банкротящегося предприятия. Дело в том, что после начала процедуры банкротства Федя теряет право самостоятельно распоряжаться своим имуществом и бизнесом. То есть он остается собственником, но решать, как правильнее использовать его собственность, будет арбитражный управляющий. Назначает его суд, но представляет суду кандидатуру тот, кто первым подал заявление. Потом весь подъезд завалит арбитраж требованиями о банкротстве Феди – пусть: первым был Петя, и управляющий будет его.
Почему это важно. Независимость арбитражного управляющего – понятие достаточно эфемерное. Пока он «рулит» Федиными ресурсами, он получает очень неплохую зарплату, а потом еще и процент от определенного вида действий – все по закону. Так что по сути Петя является его работодателем, и весьма вероятно, что действовать управляющий будет с учетом интересов своего работодателя.
В случае с «Мостом» первым инициатором банкротства выступило ООО «Карелия-Сибирь-П». Тут надо сказать пару слов, как именно ГУП стал должником этой фирмы. По нашим сведениям, когда «Мост» выиграл тендер на содержание петрозаводских дорог, техники для уборки улиц у него просто не было. Директор предприятия Игорь Шарапов обратился за помощью к руководителю «Карелия-Сибирь» Валерию Морозову – человеку в республиканских бизнес-кругах известному и авторитетному. Морозов под свое честное слово достал для Шарапова все необходимое – в аренду, разумеется. Техника была торжественно продемонстрирована петрозаводскому руководству и вышла на городские автотрассы (с успехом или нет, сейчас не важно). Но когда пришла пора рассчитываться за аренду, ГУП своих обязательств не исполнил. Морозов подал в суд, выиграл, а когда выяснилось, что взыскать деньги с «Моста» нельзя ввиду наличия других должников, «Карелия-Сибирь» подала на банкротство ГУПа. Произошло это в июне нынешнего года.
Естественно, среди остальных кредиторов предприятия возникла легкая паника, и в суд ушло следующее заявление – от некоего индивидуального предпринимателя. Как мы уже говорили, приоритет в таких случаях остается за первым подавшим, поэтому второе заявление было оставлено без движения. Но уже в августе «Карелия-Сибирь» неожиданно отказывается от своих претензий и отзывает заявление – по нашим сведениям, за долги «Моста» кто-то с фирмой рассчитался. Другие желающие обанкротить ГУП к этому времени выстроились в небольшую очередь, но главным теперь оставался «частник». Неожиданно в конце октября ИП переуступил свой долг новому кредитору – ООО «Ремстройкомлект». Той самой фирме из Санкт-Петербург, что в этом году выиграла тендеры на обслуживание ряда республиканских автотрасс (чем раньше как раз и занимался «Мост»).
Сумма долга, прямо скажем, мизерная: менее 800 тысяч рублей. Но, приняв на себя обязательства кредитора, «РСК» выдвинул и своего управляющего.
На пути «исправления»
Состоит процедура банкротства, напомним, из нескольких этапов, и первый – наблюдение. Продолжая аналогию - управляющий внимательно следит за тем, как Федя работает: почем закупает сырье, какие цены на свои услуги устанавливает, какие кредиты берет. Продолжается это полгода, после чего, если в Фединой работе прорыва не наступило, подъезд решает перейти к процедуре внешнего управления, когда все эти вопросы решает уже не сам Федя, а внешний управляющий. Он наиболее рациональным образом распоряжается всеми Васиными ресурсами, добиваясь того, чтобы Федя начал получать максимальную прибыль. Это называется процедурой оздоровления.
Но если и это не помогает, банкротство переходит в фазу конкурсного производства: все Федино имущество выставляется на торги, а его бизнес перестает существовать. Соседям при этом достается лишь часть того, что задолжал им горе-сапожник.
Но давайте не забывать, что имущество Феди по-прежнему стоит 5 миллионов – гораздо меньше того, что он должен. И бизнес его по-прежнему может приносить прибыль. Тут Пете приходит в голову наложить на все это лапу. Сделать это достаточно просто: надо еще больше загнать Федю в долги перед самим собой.
Почему это важно. Хоть внешний управляющий и старается угодить в первую очередь Пете, подчиняется он все-таки Совету кредиторов – всему подъезду. Решение Совет принимает путем голосования, и наибольшее количество голосов принадлежит тому, перед кем у Феди больше долг. Это как на собрании акционеров: у кого больше акций, тот и заказывает музыку.
Было ваше – стало наше
Итак, Петя идет к Феде и предлагает купить старый сарай, который ни самому Пете, ни кому-либо еще на фиг не нужен. Цена вопроса – полтора миллиона рублей. У Феди таких денег нет, но он все равно подмахивает договор. Приведенный Петей внешний управляющий в этот момент как раз нагибается, чтобы поднять упавший карандаш, и происходящего не видит. Федор за сарай не рассчитывается, и теперь он должен Пете больше, чем кому бы то ни было.
Ну а дальше все печально. Не сумев оздоровить предприятие, внешний управляющий переходит к следующему этапу банкротства, непосредственно конкурсному производству – распродаже Фединого имущества. Вырученные средства распределяются опять же «по ранжиру – по весу и по жиру»: пропорционально долгам. Но самый огромный долг, как мы уже знаем, перед Петей – и ему достается львиная доля Фединой собственности.
Причем обратите внимание: имущество Феди стоимостью в 5 миллионов Петя получил фактически за 100 тысяч рублей! Именно такова была изначальная реестровая задолженность перед ним, а общий долг взлетел за счет задолженности текущей. При конкурсном производстве именно текущие долги по закону являются первоочередными. Самое смешное, что и пресловутый сарай вернется к ушлому Пете.
Ну и возникает главный вопрос: а зачем все это надо было Феде?
Дело рук самого утопающего
Давайте признаем: банкротом предприятие делает не кредитор, и даже не суд. Кредитору просто нужно вернуть свои деньги, неважно как. Суд просто утверждает законную схему возврата долга. В банкротство предприятие вводит его руководитель – сам Федя: то ли видя неспособность фирмы дальше зарабатывать, то ли в силу собственного неумелого руководства, а то и вступив в сговор с Петей, дабы «попилить» свое имущество. Понятно, что для сапожника Феди последнее смысла не имеет. Но в нашем случае все иначе.
В истории с «Мостом» Федя – это не сама фирма и не ее директор Шарапов. «Мост» - государственное предприятие, поэтому Федя, как мне кажется – это его учредитель: республиканский Госкомитет по управлению государственным имуществом. И если бы имел место некий нечистоплотный сговор, по карманам разошлось бы именно государственное имущество.
Естественно, этого можно избежать. Если Федор видит, что внешний управляющий действует (или бездействует, «поднимая карандаши») вопреки интересам оздоровления предприятия, он может и должен звонить во все колокола. Нужно ожидать, что Госкомимущества будет нарочито строго следить за тем, как выводят из пике «Мост» - кому же охота впоследствии объясняться на ковре у губернатора, как это богатое госпредприятие оказалось распроданным.
Но что же сделали правительственные чиновники для спасения ГУПа? По крайней мере, директор, доведший «Мост» до банкротства, продолжает занимать свое кресло – а ведь ему еще полгода работать самостоятельно, и «нарулить» за это время можно много. То ли в Госкомимуществе не видят рисков в нынешнем стиле руководства предприятием, то ли не хотят видеть. А результатом вполне может стать то, что многомиллионное народное имущество на вроде бы законных основаниях станет собственностью питерских бизнесменов.
Первые звоночки уже прозвенели: после того, как «Ремстройкомплект» стал генподрядчиком на обслуживании республиканских дорог, именно с «Мостом» он заключил крайне интересный договор субподряда. Об этом рассказал на специально собранной пресс-конференции Сергей Соловьев, председатель карельского Рескома профсоюзов работников автотранспорта и дорожного хозяйства. По его словам, согласно заключенным соглашениям «РСК» может разорвать договор с ГУПом в любой момент, а сумма штрафов за ненадлежащее содержание дорог достигает 500 тысяч рублей. Некоторые районные ДРСУ возмутились столь жесткими условиями, а Игорь Шарапов подмахнул бумагу без возражений.
Кому как, а мне этот договор сильно напоминает Петин сарай…
