У Галины – трое детей, у Нелли – шестеро, у Любови – двое. У каждой в поселке работа. Каждая из женщин вложила все, что у нее было, чтобы осуществить свою мечту о спокойной размеренной жизни за городом.
Да, поселок – маленький и немного сонный на взгляд петрозаводчан. Да, никаких особых развлечений тут нет. Да, за лекарствами нужно ездить. «Зато у нас тут детей не страшно отпустить гулять», - объясняет свое решение переехать за город Нелли.
«С нами бабушка живет, ей 91 год, - рассказывает, стоя в ярко-розовой девчачьей детской, Галина. – Мы специально брали квартиру на первом этаже, чтобы бабуля могла выходить на свежий воздух».
Галина с супругом только-только закончила ремонт в этой самой ярко-розовой детской. И эта комната – единственное, что уцелело в ее квартире после пожара у соседей.
У Галины, Нелли и Любови была одна мечта. И беда у них теперь одна на всех.
Курить вредно
Так, 18 мая в доме №8 на улице Завражнова случился пожар в одной из квартир на втором этаже. Причиной стала непотушенная сигарета. «Пожарные молодцы, ребята примчались очень быстро, спасибо им большое!» - горячо благодарит Любовь спасателей.
Из одной квартиры огонь очень быстро перекинулся во вторую. Кирпичный дом с деревянными перекрытиями проливали на совесть. Залили нижние квартиры, конечно, основательно. Но Галина и Любовь, жившие на первом этаже, не в обиде.
А больше на спасателей обижаться и некому – в доме на 12 квартир жилых только три. Точнее, было жилых. Сейчас оборону держит только жилье Нелли. Она приютила Галину с детьми. Любовь «стесняет» родню. Женщина так и говорит: «Мы их стесняем, там квартира небольшая. А муж вернется? Мне его куда?». Соседние дома – такие же. Расселенные или ждущие очереди.
«Ванна провалилась»
Когда первый шок прошел, женщины взялись за дело. Наводили в квартирах порядок, спасали и отмывали, проветривали в надежде, что все будет еще хорошо. А потом потолок к ванной комнате Галины проломила ванна из квартиры на втором этаже. «Мы тут не моемся, конечно, - говорит Галина, показывая остатки былой роскоши. - Страшно же. Все трещит постоянно».
«Моим детям в ванную заходить категорически запрещено, - строго проговаривает Любовь, проводя экскурсию по своему бывшему семейному гнездышку. – И свет мы, когда приходим, не включаем. Мигает. Коротит же».
Жить в таких квартирах опасно. Дом был признан аварийным со сроком расселения в 2031 году. «Если бы не пожар, мы бы жили себе спокойно и ждали», - устало произносит Галина, и соседки одобрительно кивают.
Зима близко
А теперь ждать негде. Находиться в квартирах опасно, поэтому погорелицы запрещают детям заходить туда. «Мы боимся зимы, - объясняет Нелли. Ее квартира, по сути, единственная жилая в 12-квартирном доме 1951 года постройки. – Сгорела-то середина. Перекрытия гниют. Сложится как картонка наш домик - и все».
Выглядит дом ужасающе. Опалубка отошла от фундамента, трещины змеятся по стенам. Черные провалы окон горевших квартир зияют пустотой. Над домом висит тяжелый дух гари, плесени и перепрелого дерева. Находиться в нем опасно для жизни. Это подтверждено документально, актами.
На вопрос, куда обращались за помощью, три сестры по несчастью пожимают плечами: везде. В местную администрацию, в прокуратуру, в Следком Карелии, в Минсоц, к уполномоченному по правам ребенка, в правительство Карелии, к президенту. Результат везде примерно нулевой.
Местным властям, которые должны бы выдать погорельцам жилье из маневренного фонда до момента расселения их дома, предложить нечего. И даже акт о жилищно-социальных условиях, который подтверждает, что жилье для жизни не пригодно, пришлось «выбивать» долгими уговорами.
Последняя надежда
Все, что есть – крошечные «убитые» квартирки в других поселках. «Как мне на тридцати квадратах жить с тремя детьми?» - интересуется Галина.
Общение с главой Прионежья, к которой относится поселок Чална-1, началось вполне бодро. Одной из женщин была предложена квартира, состояние которой не внушало радости: мертвые крысы, помет на полу, мусор и прочие «радости» заброшенного жилья.
Сначала глава Прионежья Григорий Шемет в переписке уверенно заявлял: подготовку квартиры к новоселью берет под свой контроль. Потом предложил обратиться в управляющую компанию. А спустя месяц и вовсе сообщил, что делать ремонт никто не будет, ведь предложенная квартира не относится к ведению администрации. Но въехать, конечно, никто не препятствует. Переписка эта, кстати, есть в распоряжении редакций. Как и копии ответов из различных ведомств. Суть их одна: о проблеме знаем - сделать ничего не можем.
На место побывали представители ОНФ Карелии. Уезжали в состоянии шока, уверенные, что так быть не должно. Обещали помочь всем, чем могут: поторопить власти, еще раз объяснить, почему ждать с решением о соцконтрактах никак нельзя.
Единственная надежда, за которую держатся сегодня три отчаянные женщины, надежда на соцконтракт. Но максимум, на который они могут рассчитывать, четыре миллиона. Нелли, правда, сумму обещают побольше – у нее шестеро детей.
«Конечно, мы понимаем все. Что доживи мы до расселения в своих квартирах, площадь которых по 90 метров почти, получили бы больше комнат, чем купим на четыре миллиона, - вздыхает Любовь. – Но жить-то нам негде. Дома жить нельзя. По родне еще семь лет мыкаться». Квартиры уже присмотрели. К сожалению, не в Чалне-1, а в других поселках. И, конечно, поменьше площадью. Но и этому были бы рады.
Самый главный страх женщин – отказ в соцконтракте. Им итак намекали чиновники на местах: столько денег разом – да на одно Прионежье?
«Видимо, нам надо было соломинку тянуть, кому первому просить соцконтракт, а кому рисковать жизнью детей тут зимой», - невесело усмехается Галина.
Погорелицы продолжают бороться. Постоянно напоминают о себе. «Из Следкома месяц назад приезжали, посмотрели, и все, с тех пор никакой информации. Омбудсмен Сараев тоже предложил только соцконтракт. Прокуратура работает, правда. И все, больше нам никакой помощи нет», - уверяют женщины.
Парадоксы в Год семьи
Есть в этой истории два парадокса. Парадокс первый. Местная власть сидит в том же доме, в соседнем от горевшего подъезде. «К нам не выходят, конечно. Закрылись у себя - и все», - кивает Нелли.
Парадокс второй. Владелицу квартиры, где из-за роковой сигареты произошел пожар, переселили очень быстро. «У нее была квартира муниципальная, - объясняют женщины. – По ее меркам жилье, которое ей предоставили, очень даже комфортное. Мы чужую жизнь комментировать не будем».
Сейчас погорелицы готовят иски к бывшей соседке о компенсации вреда. Как морального, так и материально. Но понимают – получить что-то вряд ли получится.
«Мы сюда когда переезжали из Петрозаводска десять лет назад, было все по-другому. Дом был крепкий. Конечно, не новый. Но нам одобрили покупку за счет средств маткапитала. А там очень строго проверяют, - вспоминает Нелли. – Что будет дальше? Мы не знаем. Уже просто не знаем».
Пока лето, дети на свежем воздухе – гоняют на великах, плещутся в бассейне в палисаднике, который еще несколько лет назад все вместе благоустраивали. Мамы улыбаются, поправляя малышам футболки, а подросткам – непослушные вихры на макушках.
Дети пока не понимают, как сложно их мамам. Трем сестрам по несчастью, которые сделали все, чтобы обеспечить своим семьям лучшую жизнь. Для детей лето – это лето. С мороженым, земляникой и купанием в озере. А страшные мысли о грядущей зиме и о будущем – это для взрослых.
По иронии, разворачиваются события в 2024 году, объявленном в России Годом семьи.
