Как достать пушку
Артиллерийские орудия стали символом Петрозаводска, и первым памятником в городе стала именно пушка, которую Александр I собственноручно обработал после отливки на заводе. Она простояла у проходной до Октябрьского переворота, а потом была безжалостно пущена на переплавку.
О символе вспомнили в 1973 году - в канун празднования 270-летия карельской столицы. Торжества впервые прошли с размахом: у города появился свой герб - не будет стыдно перед западными делегациями городов-побратимов, имеющих эту атрибутику. Поставили «Рыбнадзор» - памятник Отто Куусинену, руководившему Карелией из Москвы. Статую Петра, отца-основателя, сиротливо стоявшую на задворках старого музея (собор Александра Невского), сдвинуть с места не решились. Его переместили на набережную только в 1975 году.
Петр на "задворках истории"
А еще организаторы торжеств намеревались установить в городе пушку местного производства, но не успели. Почему – рассказывает Георгий Иванов, в то время – главный художник города:
«Когда я предложил этот проект, председатель исполкома городского Совета депутатов трудящихся Павел Сепсяков сразу же за него ухватился. Но встал вопрос: а где взять орудие, отлитое именно на нашем заводе? Решено было обратиться в Министерство обороны СССР. Павел Васильевич весной 1973 года подписал соответствующее письмо и сказал: «Ты инициатор, сам и езжай в Москву».
Георгий Иванов
И вот я в Белокаменной, иду с портфелем по Крымской набережной, осматриваю достопримечательности. До министерства остается еще больше километра, когда ко мне подходит мужчина и вежливо интересуется, куда это я путь держу. Догадаться было не трудно, что этот человек из спецслужб, охранявший «на дальних подступах» главное военное ведомство.
Тут я и выложил всю правду-матку: за пушкой иду! Он, узнав, что я за ходок, посмотрел мои сопроводительные бумаги: «Да вам не в министерство обороны нужно, а в Центральный музей Советской Армии». В общем, мужик все толково объяснил, куда следует идти дальше.
Письмо было отдано в музей, и мы стали ждать ответ. Так получилось, что оригиналы этих бумаг сохранились в моем архиве, и по ним сейчас можно установить, как путешествовало наше прошение по военным канцеляриям, поднявшись до самого верха – его завизировал заместитель начальника Генерального штаба Вооруженный Сил СССР генерал-полковник Волков.
И вот я снова еду в Москву получать разрешение на заветную пушку. Мне вручают письмо за подписью заместителя командира войсковой части 64176-Д Г. Опрышко: езжайте за орудием в Ленинград – в Военно-исторический музей артиллерии.
Начальник музея (это тоже войсковая часть), глянув на резолюцию, сказал: «С такой подписью весь музей могу отдать». И, поймав мой недоуменный взгляд, разъяснил: «Товарищ Опрышко – заместитель министра обороны СССР».
С установкой памятника-пушки к 270-летию города мы не успели, но выход нашли: в следующем, 1974 году, исполнялось 200 лет со дня основания Александровского завода – не менее славная дата.
Я выбрал место на Лососинке повыше Пименовского моста не случайно. По историческим документам, мануфактуры и «анбары» того времени располагались по обе стороны реки. И угадал: при планировке площадки в земле мы обнаружили пушечные ядра…»
Георгий Иванов раскрыл и особенности металлического лафета пушки, который многие считают прихотью автора проекта - уж очень он не похож на традиционные деревянные лафеты того времени. Но это не так. Как рассказал Георгий Валерьянович, он был сработан по старым чертежам, хранившимся в архиве Онежского тракторного завода, а вот выполнили заказ не кузнецы ОТЗ (как указано в некоторых путеводителях), а их коллеги из «Петрозаводскбуммаша».
Что лежит под фундаментом
Еще один секрет памятника от его автора:
- Надо было искать материал для оформления заложенного в проекте бруствера пушки, - вспоминает Иванов. - И я нашел – на задворках комбината благоустройства города. В 1969 году, когда создавался комплекс Вечного огня, находившееся там захоронение героев гражданской войны было реконструировано, и камень, обрамлявший стелу, был вывезен на комбинат - вот он и пригодился.
Памятник героям Гражданкой войны
А когда рабочие вырыли фундамент под пьедестал пушки, один из мужиков достал откуда-то «чекушку» водки, видимо, приготовленную для отмечания этого события, и положил в котлован: «Для такого дела не жалко, пусть памятник стоит долго!». Так эта «чекушка» под пушкой и покоится…
Но в детали артиллеристских премудростей главный художник города, конечно, не вникал. И в путеводителях указана лишь дата изготовления - 1862 год. Ни о калибре ствола, ни о лафете, даже о том, где могли применяться подобные пушки, информации нет.
Сегодня мы восполняем некоторые пробелы. Калибр помог установить студент ПетрГУ Михаил - залез на пьедестал и рулеткой измерил диаметр ствола: 203 мм.
Быть Михаилу ученым! Фото: Людмила Корвякова
Но в России XVIII века характеристики орудия определялись не его диаметром, а весом ядра в артиллерийских фунтах. Один такой условный фунт представлял собой чугунный шарик диаметром 2 дюйма - 5 см, и весом 115 золотников - около 490 граммов. Специальная артиллеристская таблица позволяет установить, что наша пушка является 68-фунтовым орудием. Скорее всего, морским - одним из последних монстров гладкоствольной артиллерии, сокрушавшем врага почти 70-килограммовыми ядрами или фугасными бомбами огромной разрушительной силы.
А лафет этой пушки исключительно "сухопутный", да и чуток моложе ее самой: изобретен в 1864 году «русской артиллерии полковником» Венгловским. Лафет применялся в основном для крепостной артиллерии и устанавливался на желобы-направляющие, по которым орудие откатывалось после выстрела.
Но возле лафета лежат еще и ядра. Даже не специалисту понятно, что мелковаты они для такого орудия. Дело в том, что реальных снарядов для этой пушки в ту пору найти было невозможно. И только в 2004 году, совершенно случайно, на дне акватории Петрозаводской губы возле Морского центра клуба "Полярный Одиссей" были обнаружены сотни ядер, изготовленных на Александровском заводе.
Сейчас бы это назвали "схроном боеприпасов". Фото из архива клуба "Полярный Одиссей"
Тогда и открылось еще одно "белое пятно" в истории завода: куда стреляли пушки с "пробной батареи". Мне довелось участвовать в операции по их подъему: в тот июльский день мы достали полтора десятка снарядов, и могу сказать, среди них было ядро, подходящее для 68-фунтовой пушки. Но власти находкой не заинтересовались, и ядра сейчас лежат в музее клуба.
Остается добавить, что наш 68-фунтовый "ствол" мог быть засвечен на любом сражении. У него есть номер: 31571, а значит, его - без сомнения, славную - судьбу можно установить. Но это уже дело историка, а не журналиста.
