– Айво, последнее время в СМИ муссируется вопрос о том, как плохо обстоят дела в АО «Пряжинское». Что случилось?
– Дела действительно очень сложные, но нельзя сказать, что это случилось сейчас. Это случилось уже два-три-четыре года назад. А я там оказался, если юридически правильно выражаться, 19 апреля 2016 года, когда стал акционером АО «Пряжинское». Переговоры о покупке акций с господином Колоушкиным и его партнерами начались в феврале 2016 года.
– Валерий Колоушкин утверждает, что в то время долгов по зарплате в хозяйстве не было…
– В конце марта 2016 года долги по зарплатам и налогам достигали частично шести месяцев, АО было на грани банкротства. У нас не было времени аудиторскую проверку проводить и особо в это углубляться. Мы просто выплатили все долги, что-то около 10 млн. руб. Я еще и акционером не был, когда мы это сделали.
Мы заказали аудиторскую проверку за последние три года, там очень много интересного, этими фактами теперь занимаются правоохранительные органы. До сих пор выясняются «серые» схемы и вывод денег из предприятия. Например, летом выяснилось, что в 2015 году была украдена электроэнергия на сумму 2,7 млн. рублей. Судились мы долго с энергетиками, и нам присудили около 700 тыс. рублей. За украденную при прежнем руководстве энергию теперь АО должно платить.
– А каким образом ее украли?
– Энергетики проверяли подстанцию и обнаружили там перемычку. Это самая грубая форма кражи электроэнергии.
– Если в марте прошлого года вы погасили все долги предприятия по налогам и зарплате, то откуда взялись новые?
– У меня был партнер, теперь уже бывший, и он взял на себя управление процессом, поскольку раньше имел дело с российским сельским хозяйством. По его просьбе директором предприятия назначили его родственника. Я сомневался и говорил, что тот еще молодой и не справится, но партнер заверял: я буду все время рядом, не волнуйся. Новому директору были поставлены условия: не должно быть долгов по зарплате и налогам; расходы должны быть сокращены минимум на 30%; соблюдать график платежей, который мы заключили с энергетиками. Результат: в сентябре уже были новые долги по зарплате и налогам, график платежей не соблюдался (хотя директор мне говорил, что платит), а расходов стало еще больше.
Но самое главное – стало видно, что человек явно готовит АО к банкротству. Минуя меня, мой партнер заключил с директором договоры купли-продажи разной техники, оказания услуг и прочие на сумму более 30 млн. рублей, заставляя работников AO подписывать акты приемки-передачи и прочие документы. Они сегодня составляют кредиторскую задолженность предприятия. К тому же из предприятия выведены живые деньги на очень большие суммы, в том числе федеральные субсидии. Этим всем тоже сейчас занимаются правоохранительные органы. Ситуация стала в два-три раза хуже, чем это было до нашего прихода.
Вдобавок в этом году Минсельхоз выставил нам претензию на возврат субсидий за 2015 год в сумме около 10 млн. рублей. Выясняется, что предприятие скрыло долги, т.е. предоставило ложные отчеты.
– Почему же вы не вмешались?
– Я вмешался, как только узнал обо всем этом. 20 сентября директора уволил, назначил нового. С этого момента мы боремся с проблемами прошлого, плюс с проблемами, которые нам принес мой бывший партнер. Это если коротко. Одним мигом исправить ситуацию невозможно, но можно со временем. Чем мы сейчас и занимаемся.
– Айво, как сейчас обстоят дела с выплатой зарплаты работникам?
– На сегодня зарплата частично не выплачена за ноябрь и декабрь. Но, думаю, в течение ближайших двух недель мы ноябрь закроем полностью и частично погасим задолженность за декабрь. В первом квартале хотим выйти на позицию, что у нас нет долгов ни по зарплате, ни по налогам.
– Вряд ли можно такое предприятие, как АО «Пряжинское», вывести из кризиса без кардинальных перемен. Что предполагается сделать, чтобы вытащить его из долговой ямы?
– Прежде всего, работать с людьми, конечно же. Я ничего против людей не имею. Мне очень жалко, что многие должны покинуть предприятие, но если у нас нет работы для них, то мы должны расстаться с ними, как бы больно или страшно ни было. Потому что предприятие не может кормить такое количество людей.
Это первый шаг. Плюс к тому сокращение всех ненужных расходов, везде, где можно, мы экономим. Многим кажется, что это губительно, но время покажет, что это не так. На мой взгляд, мы все делаем для того, чтобы спасти предприятие.
Третье: как выяснилось, практически полностью не оформлены права на имущественный комплекс предприятия. Сейчас нам приходится этим заниматься.
– То есть, регистрируете недвижимость?
– Да, недвижимость, землю, проводим ее межевание. Кстати, вот еще один из фактов прошлого. В 2015 году два раза было проведено межевание одного и того же небольшого участка земли в «Пряжинском». Оба раза услуги за межевание участка стоили порядка миллиона рублей. Выплачены они были разным лицам, ИП, частично наличными деньгами, частично переводами. За один и тот же участок! Был еще заключен договор на межевание на сумму 2,5 млн. руб. Но на сегодня мы эту работу делаем за 800 тыс. рублей. Таких моментов очень много.
Ведем работу с поставщиками, значительно снижаем цены на корма. Плюс работаем над программой развития. Суть нашей сегодняшней деятельности – расходы урезать, оформить собственность, чтобы можно было нормально, прозрачно, открыто работать с банками и прочими кредитными учреждениями.
– Сейчас в хозяйстве какие производства работают?
– Звероводство и молочное животноводство. У нас 400 голов дойного стада, правда, надо сказать, что очень большой процент коров дают очень мало молока, но при этом затраты на них такие же, как на всех остальных.
– То есть требуется обновление стада?
– Да. Обязательно также улучшение содержания коров. И, конечно, создание человеческих условий для работников. Знаете, что меня больше всего удивило? В нашем гаражном комплексе не было туалета. Ни одного! Как можно работать в таких условиях?
Что касается столярного цеха, который, по мнению прежнего директора, очень нужен был. В нем делали только деревянные лопаты. Шесть человек полный рабочий день делали лопаты. Ну и халтурили, конечно. Я обнаружил на складе гроб, никак не связанный с «Пряжинским». Мне неизвестно, чтобы кто-то предприятию заказал гроб. Официального заказа не было. И я уж точно не хочу заниматься изготовлением гробов.
– Айво, когда вы говорили о сокращении работников, какое количество имели в виду?
– На сегодня численность коллектива 103 человека. Предполагается сократить 30-40. У нас только штат гаража был 30 человек. Абсолютно ненужное количество, на мой взгляд. Хозяйство на 400 коров в соседних странах обслуживают 20 человек. Круглый год и без всяких проблем. У нас число людей, которые занимались коровами, –100! Это никак не может быть окупаемым. Именно поэтому все разваливается, ремонта не было уже лет 30, трактора 90-х годов, все время ломаются…
– Означает ли это, что грядет сокращение поголовья зверьков или коров?
– Зверьков – нет, наоборот, предполагается увеличение, но не с этого года, потому что сейчас предприятие не готово к этому. Но если все пойдет по плану, с 2018 года мы начнем увеличение.
Поголовье дойного стада сейчас в начале года уменьшается, потом набирается. Будет 400 голов. Но это будут уже более продуктивные коровы. И молочную сферу, и звероводство мы собираемся оставлять, плюс есть планы на открытие новой сферы деятельности – переработка рыбы, которую я с первого дня планировал делать.
– Айво, предположим, все пошло хорошо, вы открыли цех по переработке рыбы, увеличили поголовье зверьков, в этом случае уволенные с предприятия люди вам понадобятся?
– Если они захотят, то – пожалуйста. В новом цеху понадобятся не менее 30 человек. Правда, если человек работал водителем, то я с трудом представляю, что он будет делать в рыбном цеху… Но если он готов переучиться, то ради бога. Я буду только рад, если найдутся такие люди. Дай бог, чтоб это случилось, а то очень многие мешают, а помогают очень немногие.
– Кстати, Айво, как вы реагируете на критические выступления в СМИ?
– Больно мне. А потом становится смешно, потому что люди говорят о вещах, никак со мной не связанных, они лукавят. Легко обидеть тех, кто хоть что-то делает. Я делаю. Не все получается, но ведь очень многое и получается.
Взять хотя бы разговоры о строительстве порта в Кеми. Ни один порт не строился за один-два года. Десятилетия уходят порой. А на дворе кризис, поэтому не все идет так, как планировалось в 2012-13 годах. Планировать вообще стало сложно. Мы, вообще-то, пришли, в Карелию с иностранными партнерами, которые сразу, в приказном порядке, разбежались, когда случилась ситуация с Украиной. В 2015 году никого не осталось, только я один. И пытаюсь решить все проблемы, чтобы и порт был в Кеми, и ферма в Сортавале, и АО «Пряжинское» работало. Кстати, слава богу, появляются новые партнеры.
– А кто-нибудь из тех, кто писал статьи о вас, обращались к вам за комментарием?
– Нет, никто. Единственный телефонный звонок был и вопросы: кто виноват по ситуации в Пряже и когда вы собираетесь выплатить зарплату? Больше никаких вопросов. Никто не спрашивал, где правда, где неправда…
А вообще, во всех странах люди делают что-то, у них не все получается, банкротятся предприятия – это норма жизни. Это не значит, что люди преступники. Если ничего не делать, а только критиковать тех, кто что-то делает, то не будет никакого развития.
– Но ведь банкротить АО «Пряжинское» вы не собираетесь?
– Я – нет. Обанкротить нас очень хочет мой бывший партнер, но мы боремся с этим, и, даст бог, мы победим. Основные долги его – не настоящие, они фальшивые, и мы сумеем это доказать. Все продленные долги собираемся выплатить. Не сразу, постепенно.
– Айво, как давно вы приехали в Карелию?
– Первый раз приехал летом 2012 года. А в декабре 2014 года переехал сюда с семьей, то есть живу здесь уже два года.
– У вас большая семья?
– Супруга, двое детей, собака. Детям 6 и 13 лет. Дочь в садик ходит, сын учится.
