«Птенец гнезда Демидова»
Во времена самодержавия нашей губернии везло на наместников. Начиная с первого гражданского губернатора – Гавриила Державина – это были люди, получившие блестящее образование, известные не только в сановном Петербурге, но и по всей России-матушке. Михаил Денисович Демидов не был исключением, одна фамилия о многом говорит: Демидов – отпрыск рода легендарных уральских промышленников.
Напомним, что род Демидовых пошел от крестьянина-кузнеца Тульской губернии Никиты, сына Демида Антуфьева, больше известного как Никита Демидов. В годы войны со шведами он был обласкан Петром I за смекалку и предприимчивость и получил от царя невиданный карт-бланш на разработку рудных месторождений и строительство оружейных заводов на Урале. Окрепнув и разбогатев, род Демидовых, памятуя о своем крестьянском происхождении, настойчиво стал «улучшать свою кровь», не только давая своим отпрыскам блестящее образование, но и вторгаясь в узкие ряды российской и даже западной аристократии, женя сыновей на представительницах старейших дворянских родов.
Отец Михаила, полковник Денис Антуфьевич Демидов, был женат на Марии Федоровне – дочери генерала от инфантерии Мирковича, потомственного дворянина и героя войны 1812 года. В их семье благополучно родилось шесть дочерей и семь сыновей, а вот с Мишей вышли осложнения. Вскоре после родов лекари вынесли ребенку страшный приговор: не жилец. Но случайно «заглянувший на огонек» будущий митрополит Киевский Платон помолился над болезным ребенком, воззвал к Господу и объявил, что малец будет жить. Так гласит летопись рода Демидовых.
Будущий губернатор окончил курс Санкт-Петербургского университета. Учеба совпала с отменой крепостного права, земской реформой, и, наверное, поэтому Михаил Демидов связал свою жизнь, как бы сейчас сказали, с «социалкой». Он служил в канцеляриях Псковской губернии, затем в присутственных местах столицы и, в общем-то, занимался развитием земской социальной сферы. В его ведении были больницы и школы, дома трудолюбия и призрения. За усердие и честность он рос как в Табели о рангах – по служебной лестнице, – так и по придворной: в 25 лет Михаил Денисович стал камер-юнкером, а через два года – камергером двора Его Высочества.
Олонецкая губерния, XIX век
30 июля 1892 года «состоялся именной Высочайший указ о назначении действительного статского советника Демидова олонецким губернатором с оставлением в придворном звании». А спустя месяц наместник прибыл в Петрозаводск, познакомился с местным духовенством и знатью, «принял на себя звание почетного члена новооснованного церковно-просветительного Александро-Свирского братства» – и тут же укатил в трехнедельный отпуск. Но, вернувшись, Михаил Денисович круто взялся за дело. Он совершил ряд инспекционных поездок по городам и весям губернии, заложив, таким образом, традицию для присланных губернаторов XXI века.
Что же представлял собой наш край в годы его правления? На вверенной Демидову территории проживало чуть больше 360 тысяч душ, в подавляющем большинстве крестьяне. Эфрон и Брокгауз, составители Энциклопедического словаря того времени, отмечали, что «…в О. губернии основное занятие жителей — земледелие, хотя оно не вполне обеспечивает население на весь год». Однако жители Каргопольского, Пудожского и Вытегорского уездов ежегодно вывозили хлеб на продажу в Архангельскую губернию. Зато на севере его хватало на 3–4 месяца и «в некоторых местностях крестьяне иногда прибавляют в хлеб сосновую кору». Значит, не врет присказка: «карел кору ел».
Скот во времена Михаила Денисовича «из-за отсутствия пастбищ обыкновенно пасется в лесу, верст за 10, за 15 от селения». (Читатель может усомниться в существовании «лесных коров», но они действительно были. Мой знакомый из Пряжи рассказывал, что в 50-е годы их коровы уходили от поселка на десяток километров, и они, мальчишки, отправлялись искать рогатых бродяг. Самое удивительное, отмечал он, что коровы сами находили путь обратно, словно по какому-то своему «буреночному компасу»…).
Скотоводству, отмечали энциклопедисты, «сильно вредят дикие звери, преимущественно медведи». Зато рыболовством в середине XIX века занимались повсеместно. Рыба в свежем и соленом виде отправлялась в основном в Санкт-Петербург. Только сигов за год вылавливали до 40 тысяч штук.
Но, как мы уже отмечали, губернатору ближе всего была социальная сфера. Он изучил состояние дел в здравоохранении. Врачебный персонал составлял «37 врачей, 110 фельдшеров, да 57 повивальных бабок, да 454 кровати в больницах и лазаретах». В современных статотчетах кровати назывались бы «койко-местами». Народное образование являло такую картину: «383 учебных заведения в коих обучалось более 12 тыс. мужского и 4 тыс. лиц женского пола».
Антикризисная программа Михаила Денисовича
10 декабря, вернувшись из этого познавательного вояжа, Демидов выступил перед делегатами Губернского земского собрания с неожиданной и актуальной даже сегодня антикризисной речью. «Господа, – сообщил Михаил Денисович, – два последовательных неурожайных года не могли не отразиться на экономическом положении населения Олонецкой губернии. Но как мы оказываем помощь пострадавшим? Без разбору! А она должна быть целесообразной (то есть, говоря современным языком – адресной. – Авт.). Только разумно направленная помощь есть добро». Во как врезал!
Понимая, что тяжелую промышленность ему, как его предкам на Урале, в губернии не поднять, наместник взялся за развитие, как бы сейчас сказали, малого бизнеса. «Олонецкая губерния, – втолковывал он земцам, – не будучи земледельческой, имеет громадное преимущество в крайне разнообразных промыслах, дающих прекрасные заработки». И тут же начал воплощать сказанное в жизнь.
Для развития этой сферы экономики Михаил Демидов построил первое в губернии ремесленное училище, которое было открыто в Петрозаводске 20 августа 1895 года. Это здание красного кирпича и сегодня стоит на площади Кирова. Изначально в нем бесплатно обучались кустарному ремеслу 15 подростков вне сословий и вероисповедания, а через год училище насчитывало 39 ремесленников, обучавшихся самым разнообразным профессиям. Другое нововведение губернатора – Дом трудолюбия, где нуждающиеся могли получить не только стол и кров, но и с помощью персонала найти работу. То есть губернатор создал прообраз современного социального центра.
Дальновидный Демидов готовил край и для грядущей индустриализации. При нем началось строительство железной дороги, и «чугунка» дошла до Каргопольского уезда, входившего в то время в состав губернии. При нем была реконструирована Мариинская водная система, соединяющая Балтику с Волгой. Проще говоря, Олония стала значительно привлекательнее для внешних инвесторов.
И, конечно, особое внимание губернатор уделял образованию. И вот плоды его деятельности. В 1895 году на Всероссийской сельскохозяйственной выставке в Москве школа неведомой никому деревни Вохтозеро (современный Кондопожский район) получила серебряную медаль в разделе «Грамотность». А два года спустя в империи прошла всероссийская перепись населения. Согласно ее данным, самым грамотным городом страны оказалась Вытегра Олонецкой губернии, занимавшей предпоследнее место в европейской России по плотности населения. Кстати, Демидов стал и основателем первой карельской газеты – «Олонецких губернских ведомостей». Причем сразу же повелел доставлять ее «неофициальную часть» в школы для повышения уровня грамотности и кругозора детей. А что, хорошая идея для нынешних властей…
Дом милосердия Прасковьи Николаевны
Не отставала в благих делах от Михаила Денисовича и его супруга Прасковья Николаевна. Когда муж в 1892 году сообщил о «недороде хлеба», она, председательница губернского благотворительного общества, предложила открыть в городе бесплатную столовую и «ночлежное помещение для пришлого народа». Первым на ее призыв отозвался уездный земский врач Кошелев, предложивший для размещения столовой и приюта свой дом, располагавшийся недалеко от Александро-Невской церкви. Городская управа дала необходимый лес для устройства деревянных нар в ночлежке и дрова для кухни и отопления, купцы пожертвовали немало денег,12 кулей ржаной муки и посуду. Петрозаводские обыватели тоже откликнулись на призыв губернаторши, и вскоре была собрана немалая по тем временам сумма – 375 рублей наличными. А более семи десятков горожан согласились в течение полугода ежемесячно делать взносы на содержание бесплатной столовой.
20 декабря 1892 года, после благодарственного молебна, столовая приняла первых 190 посетителей. Обед состоял из двух горячих блюд и двух фунтов (800 г) ржаного хлеба. От 200 до 600 бедняков приходили сюда каждый день. В ночлежном приюте могли разместиться до 60 доходяг. Столовая для голодавших петрозаводчан и жителей ближайших деревень действовала до 15 июня 1893 года – пока продовольственная ситуация в губернии не стабилизировалась. За это время в ней было накормлено более 100 тысяч нуждающихся сограждан – почти треть населения губернии.
Прасковья Демидова стояла и у истоков создания губернского отделения Красного Креста, открытия яслей – приюта для бездомных младенцев. Императрица Мария Федоровна отписала губернаторше благодарность: «…весьма приятно ознакомиться с таким быстрым развитием дела Красного Креста в Олонецкой губернии, где еще недавно совсем не было его учреждений».
В 1898 году, словно подводя итог своей работы, губернатор Демидов записал: «Пятилетнее мое знакомство с краем дает мне полное право с уверенностью сказать, что население в достатке, в довольствии и не знает нужды. Склонность же населения к легкой наживе, при отсутствии труда, – есть, к сожалению, его свойство…» Не про нас ли, грешных, писал Михаил Денисович?
В безвестие вместе…
В начале сентября 1898 года губернатор отправился по делам службы в Санкт-Петербург, а 17 сентября выехал в Петрозаводск на пароходе. При подходе к Шлиссельбургу Михаил Денисович почувствовал себя плохо и сошел на берег. Врачи определили у него крупозное воспаление легких. 25 сентября достойного потомка рода Демидовых не стало. Прасковья Николаевна не пережила смерти любимого мужа и умерла через три недели – 13 октября этого же года.
Согласно справочникам, Михаил Денисович Демидов был захоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге, неподалеку от могилы Петра Ильича Чайковского. Пелагею Николаевну схоронили у нас, в Петрозаводске, на Неглинском кладбище. Я попытался найти ее могилу, но никаких документов о местонахождении могилы супруги губернатора не имеется. Об этом сообщили в ведомстве, занимающемся благоустройством захоронений, и в Екатерининской церкви, окормляющей Неглинское кладбище. Можно предположить, что родственники перевезли ее прах в родовую усыпальницу Демидовых в Санкт-Петербурге. Но, как ни печально, скорее всего, в советское время надгробие сердобольной женщины просто снесли, как «неизвестное и не имеющее исторической и культурной ценности».
Но это еще не все. На официальном сайте некрополя Александро-Невской лавры тоже нет указания местонахождения усыпальницы Демидовых. Да и Тихвинское кладбище лавры, как таковое, не существует: в 30-х годах большевики добрались и до него, переименовав в Некрополь деятелей искусств и снеся никчемные, по их мнению, захоронения. Среди «утраченных», как сказано на сайте, – могила Николая Николаевича Демидова, еще одного «птенца гнезда Демида», заводчика и, как и весь их род, благотворителя – учредителя Демидовской стипендии Российской Академии Наук.
Как римский патриций туляком оказался
В 1960 году, когда в Петрозаводске создавался Музей изобразительных искусств, старшие собратья передали ему немало своих экспонатов – из Царского Села, Эрмитажа и, конечно, Карельского краеведческого музея. Среди подарков последнего были и скульптурные портреты, хранящиеся в его запасниках еще со времен Карело-Финской ССР. Вид у них был неважный и требовал реставрации, но началась она только в конце 90-х годов прошлого века.
Среди экспонатов была и скульптура, значившаяся под названием «Портрет римлянина». И он, несмотря на поврежденный нос, вполне соответствовал традиционному образу благородного патриция. В 1999 году музей начал готовить экспозицию, посвященную западноевропейскому искусству. Надо было выяснить автора, по возможности установить личность человека, увековеченного в белоснежном мраморе, – то есть, как говорят музейщики, написать «легенду»: максимум информации для посетителей. И вот что рассказала заместитель директора музея Ирина Куспак. После долгих исследований удалось выяснить, что эта работа могла принадлежать сразу двум известным скульпторам XIX века – итальянцу Адамо Тадолини или датчанину Альберту Торвальдсену. Окончательная идентификация скульптуры еще впереди.
А вот о том, кого запечатлел скульптор, теперь уже можно сказать с полной уверенностью: это никакой не римлянин, а натуральный туляк – Николай Демидов, единственный сын и наследник основателя рода Демидовых Никиты Антуфьева и прадед олонецкого губернатора. Ранних исследователей просто сбила с толку модная в XIX веке античная манера.
О Николае Никитовиче можно рассказывать много: в 14 лет, после смерти отца, он возглавил обширную промышленную империю Демидовых на Урале и в других городах и весях России и к концу жизни вдвое приумножил оставленное отцом состояние. Он был талантливым заводчиком, страстным коллекционером европейского искусства, щедрым меценатом, подарившим российским музеям уникальные коллекции, и благотворителем, жертвовавшим огромные деньги на народное образование и медицину. Последние годы жизни Николай Никитович провел в Италии, где благодарные жители Флоренции установили ему памятник, который стоит и поныне. Известно, что его сын Анатолий после смерти отца заказал 40 мраморных бюстов родителя в качестве дара-напоминания о великом благотворителе. Ирина Куспак не исключает, что находящий в нашем музее портрет – из этой серии.
Вот так, волею слепой судьбы (а может, Провидения?) под видом неизвестного римлянина к нам, на землю Олонии, прибыл бюст прадеда губернатора Михаила Демидова, столь много сделавшего для нашего края. Чтобы помнили!
