С 9 декабря 2004 года, уже 10 лет, с благословения ООН отмечается Международный день борьбы с коррупцией. Но сама коррупция, словно не ведая, что с нею борются, продолжает давать все новые ростки. Где же взять такое средство, чтобы душить ее в зародыше? И можем ли мы сами вступить в борьбу с коррупцией? Об этом и многом другом наше интервью с начальником Отдела по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции прокуратуры Карелии Дмитрием Егоровым.
Статистика коррупции
- Дмитрий Леонидович, в Карелии очень много говорят о борьбе с коррупцией, но количество коррупционных преступлений не уменьшается. В чем тут дело? Это хорошая работа правоохранительных органов, которые начали их выявлять или растет число коррупционеров?
- Я думаю, что оба эти фактора присутствуют. Не смотря на то, что коррупционных преступлений выявляют меньше по всей стране, вызвано это не отсутствием преступности как таковой, а возможностью работать над крупными, резонансными преступлениями, совершенными организованными преступными группами. Мы постепенно отходим от «палочных» показателей. Считаю, что эффективнее стали работать правоохранители, в том числе и прокуратура. И еще один факт, который хотел бы отметить, это наша определенная открытость и, как следствие, интерес к данной теме печатных изданий, журналистов. Раньше их интересовали убийства и другие громкие преступления, связанные с насилием против личности, а сейчас - коррупция. Она ведь была и раньше, просто сейчас про нее больше пишут и говорят.
- Можно ли привести какие-нибудь цифры, характеризующие состояние дел в борьбе с коррупцией у нас в республике?
- За 9 месяцев этого года правоохранительными органами республики выявлено 122 преступления коррупционной направленности, в том числе 86 преступлений, связанных с получением или дачей взяток и посредничеством во взяточничестве. А также - два коммерческих подкупа, три служебных подлога, семь фактов злоупотребления и превышения служебных полномочий. Кроме того - 14 растрат и присвоений и 10 мошеннических действий.
Наиболее подверженным коррупционной преступности остаются сферы использования государственного и муниципального имущества, исполнения законодательства о государственной и муниципальной службе, государственные и муниципальные закупки, оказание медицинских услуг.
Нами выявлено шесть преступлений, совершенных в крупном и особо крупном размерах, и три преступления, которые были совершены в составе организованных преступных групп. Всего по Карелии возбуждено 99 уголовных дел коррупционной направленности.
- И какие районы наиболее и наименее коррумпированные?
- Я бы не хотел обижать конкретные районы, но логично, что территория Петрозаводска больше всех остальных, и здесь выявляется большинство коррупционных преступлений. Но есть районы, где вообще в текущем году не выявлено ни одного такого преступления - Олонецкий, Беломорский, Калевальский. Но это скорее наша недоработка.
- Кто-нибудь подсчитывал, каков ущерб от коррупции в Карелии?
- Только за текущий год сумма ущерба составила 4 159 000 рублей. Возмещен ущерб на сумму 517 000 рублей. Есть еще неоконченные дела, и нам, безусловно, есть, над чем работать.
Осуди себя сам
- А что, на ваш взгляд, может сделать само общество, чтобы коррупции стало меньше? И делает ли оно это?
- А кого вы понимаете под обществом?
- Всех, кто в силу своих должностных обязанностей не должен бороться с коррупцией.
- В принципе, искоренение коррупции - это дело всех и каждого. У нас общество воспитано в таком духе, что коррупцию, кого ни спроси, осуждают все. Все смутно представляют, что это такое, но знают, что с этим надо бороться. Спроси на улице, что такое коррупция, и большинство ответит, что это взяточничество. Коррупционера граждане видят либо в образе полицейского, который берет взятку на дороге, либо врача, который выписывает «липовый» больничный…
- Но сейчас еще и про чиновников скажут…
- Это благодаря вам, журналистам, которые стали больше писать о тех преступлениях, которыми мы занимаемся. В целом общество настроено к коррупционерам негативно, но сам народ, чтобы искоренить это зло, мало что делает. Как мне кажется, часть людей убеждена в том, что борьба бесполезна. А другая, большая часть, осуждает коррупцию, но оправдывает свои личные действия.
Никто не осудит себя, когда за какую-то услугу получает земельный участок на берегу озера. Оправдывают себя тем, что у каждого своя правда: мол, что еще я мог это делать в наше неспокойное время, я думаю о своих детях и своем будущем – и поэтому я прав в этой ситуации. Никто не задумывается над тем, что таким образом создаются предпосылки для коррупции. Что чиновник, который помог тебе по дружбе, в следующий раз поможет кому-то другому, но уже за вознаграждение.
Или еще пример. Многие недовольны тем, что очень сложно сдать экзамен на водительские права. Говорят, что сотрудники ГИБДД излишне требовательны. Мышление нашего человека никогда не будет исходить из того, что они действуют правильно, поскольку хотят уменьшить аварийность на улицах. Нет, говорят «придираются», «вымогают деньги», и так далее. В итоге человек ищет обходные пути, с кем-то договаривается, получает права «по договоренности» и не осуждает себя за то, что сам стал участником коррупционного процесса. Кстати, за 9 месяцев было зарегистрировано всего шесть сообщений о совершении работниками правоохранительных органов коррупционных преступлений.
- Получается, каждый осуждает коррупцию, но когда появляется возможность получить для себя какие-то преференции, с легкостью идет по коррумпированному пути…
- Совершенно верно. А еще хочу отметить крайне низкую активность населения в информировании о фактах коррупции, хотя у нас периодически проводятся «горячие линии», телефоны отдела можно получить в дежурной части прокуратуры.
Кстати сказать, коррупция - это ведь не только взятка. Это самое простое, примитивное преступление, его можно выявить, его можно зафиксировать, у нас есть в этом большой опыт. Всего более 50 статей уголовного кодекса относят те или иные действия к категории коррупционных. Гораздо сложнее, к примеру, выявить преступление в сфере ЖКХ. При проведении конкурсов, при строительстве каких-то объектов, когда здание возводится за одни деньги, а выплывают совсем другие, часть которых уходит на личное обогащение тех или иных должностных лиц. Если вам известны такие факты, сообщайте. Сигнал, желательно, должен быть не анонимным, однако мы готовы проверить любую информацию, но конкретную.
Без политики
- Сейчас есть немало громких заявлений о том, что прокуратура вступила в политическую борьбу. И ряд резонансных уголовных дел – нечто вроде политического заказа…
- Скажу так: если мы выполняем наказ президента страны по искоренению коррупции – это политика? Если да, то мы в политике. Но только в этом случае. И вообще, хотел бы посмотреть на такое «бюро заказов», которое их раздает. Глядишь, еще бы одно коррупционное дело было бы возбуждено.
Понимаете, о некоторых правонарушениях мы узнаем и из общения с людьми, в том числе и чиновниками различного уровня, но говорить о том, что кто-то убирает кого-то руками силовиков - по меньшей мере, некорректно.
Мы ведь проверяем любую информацию. По всем сигналам мы даем принципиальную оценку, и мы не считаем, что тем самым втягиваемся в чьи-то политические игры. Мы проверяем все, кто бы за этим ни стоял. И если есть основания, поправляем любую сторону.
Я понимаю тех, кто выступает на пресс-конференциях с обвинениями в нашу сторону. Это позиция людей, которые обороняются всеми доступными и недоступными средствами. Зачастую это - создание ненужного ажиотажа, истерии, паники и сколачивания общественного мнения для того, чтобы выставить себя в качестве мучеников, политических жертв и так далее. Вроде как за политику, за несогласие с линией государства их преследуют, от них пытаются избавиться. Подчеркну, нам совершенно все равно, кто в какой партии состоит, мы на партийность внимания не обращаем.
Просим больше - дают меньше
- Дмитрий Леонидович, у людей порой складывается впечатление, что чем более высокопоставленный чиновник замешан в коррупционном преступлении, тем реже он получает реальный срок. Почему такое происходит?
- Не совсем с вами соглашусь. Напомню недавние резонансные уголовные дела по получению крупных взяток. К длительным срокам заключения со значительными штрафами осуждены бывший сотрудник ФНС России Евгений Фурсин (3 года и 6 месяцев заключения со штрафом в размере около 20 млн. рублей), и работник администрации Прионежского муниципального района Светлана Ворохоб (10 лет лишения свободы со штрафом 16 млн. рублей). Всего в текущем году одиннадцать осужденных подвергнуты наказанию в виде лишения свободы на сроки от 2 до 7,5 лет. Еще двенадцать – наказанию в виде условного лишения свободы с установлением испытательного срока. Сумма назначенного судами штрафа, кратного сумме взятки или коммерческого подкупа, в качестве основного наказания равнялась 5 млн. рублей, дополнительного наказания -565 493 000 рублей.
Все зависит от квалификации действий и их доказанности, наличия смягчающих и отягчающих обстоятельств. У людей высокого уровня, как правило, и действия такие, что кого-то напрямую взять за руку и получить прямые доказательства очень сложно, а косвенные в суде оцениваются по-разному.
Во-вторых, как правило, эти люди ранее не судимы, а значит, преступления этими людьми совершаются впервые, и суд при вынесении приговора все это учитывает. Учитывается опасность преступника для общества. А на тот момент чиновник ее уже не представляет, возместил ущерб (почти все стараются сделать это до суда), уволен и т.д.
Кроме того, немаловажную роль играет наличие разных болезней: ведь чем выше пост, тем, как правило, старше и возраст. По ряду дел у нас проходят люди даже с онкологическими заболеваниями. И суд, безусловно, это будет учитывать.
- Как часто вы просите большее наказание, а суд его смягчает? Или сходитесь во мнениях с судом?
- Мы ориентируем гособвинителей на законное и адекватное содеянному наказание. Прокурор в процессе лицо самостоятельное, поэтому никаких указаний ему не дают. Ведь он обвиняет от имени государства. Но при этом тоже оценивает доказательства, полученные в суде, и с их учетом предлагает наказание. Зачастую оно совпадает с вынесенным судебным решением. Правда, как правило, оно чуть-чуть, но поменьше. Если же мы не соглашаемся с решением суда, то обжалуем его.
- Часто пользуетесь таким правом?
- Пользуемся. Должен сказать, что обвинители, которые поддерживают обвинение по коррупционным преступлениям в судах - профессионалы высокого класса. Ведь все дела сложные, многоэпизодные, с запутанными мошенническими схемами, по 50 томов и более насчитывают, расследуются и рассматриваются в судах, бывает, годами. И обвинители должны все нюансы охватить, все учесть. Бывает, по три адвоката на каждого обвиняемого работают, и некоторые специализируются на таких делах. Так что нашим гособвинителям очень не просто в процессах.
- Дмитрий Леонидович, можно ли поздравлять с Днем борьбы с коррупцией?
- А с чем тут поздравлять? Вот когда победим ее, тогда и будем праздновать День Победы над коррупцией.