Войну Виэна Паландер встретила под Ленинградом, во Всеволожском районе, где жила вместе с мамой, братом и двумя сестрами. Папу, как врага народа, расстреляли еще в 1937 году. Они были финнами, а значит – социально-опасными. И тут война.
– В начале сентября 1941 года начали летать немецкие самолеты, – рассказывает бабушка. – Они бомбили железную дорогу и аэродром. Он совсем рядом с нами был. А потом, ближе к зиме, в нашу деревню приехали очень много разных беженцев. Их выселяли из своих финских деревень. Они проезжали мимо Ленинграда.
Беженцы вместе с местными жителями зимой 1941-го попали в блокадное кольцо. Семья моей бабушки, где и так было четверо детей без отца, взяла на проживание две семьи. У них был огород – так и спасались от голода сами и спасали других.
– Я помню, очень много беженцев и местных умерло от голода. В деревне не осталось ни одной собаки, ни одного кота. Моя учительница жила с дочкой, попросила кота нашего упитанного на время, чтобы крыс ловил. Но больше его и не вернула. Они съели его.
Паек тогда давали только работающим – 400 граммов хлеба и порция супа. Для того, чтобы выжить и заработать кусок хлеба, бабушка вместе со старшим братом ходила жечь костры, а потом рыла окопы. А ей было всего 13 лет. В семье пайки делили на всех.
Пока местное население копало траншеи, фашистские самолеты летали низко над деревней и раскидывали листовки. Прошло более 70 лет, а моя бабушка помнит, что там было написано:
«Ленинградские дамочки, не копайте ямочки!
Придут наши таночки, зароют ваши ямочки!»
Или
«Чечевицы поедите – Ленинград нам отдадите».
– Мы со старшим братом – мне 13, ему 15 – валили лес. Вдвоем. Свалим дерево, сучья обрубим, напилим на двухметровки, положим в штабеля. Придет мастер-бригадир и выдаст нам карточки. И я такая радостная была, что могла работать и хлеб получить. Мы ведь мечтали тогда хлеба вдоволь поесть. Как мне не было страшно, сейчас не понимаю.
Ленинград не ожидал блокады. В городе не было запасов продуктов и топлива. Лес, который пилила моя бабушка, возили в город для того, чтобы, в том числе, работал Кировский завод. В первую же зиму блокады умерло очень много народу. В деревне, вспоминает бабушка, огромный пожарный сарай был полон трупов. А ее старшего брата вызывали на работу в город. Он ездил по ленинградским улицам и собирал мертвых. Потом их вывозили за город, скидывали в большие рвы, а трактор зарывал. Такие братские могилы.
Дорога жизни
– В один весенний день нам сказали готовиться к эвакуации. Погрузили нас в вагоны и повезли до Ладоги. Выселили нас насильно, потому что у нас статус был – «враги народа». Социально опасная нация. Помню, ехали в грузовиках по льду Ладожского озера. Куда попал снаряд, проваливались машины и люди тонули в ледяной воде.
Когда проехали Ладогу, их уже встречали горячим обедом. Бабушка вспоминает тот гороховый суп и белый хлеб, которого они не видели в блокадном городе. Некоторые были настолько голодны, что после этого обеда просто умерли.
Путешествие после ладожской Дороги жизни в Сибирь длилось долго. Целый месяц они ехали в вагонах. Останавливались, чтобы сходить в баню.
– Когда приехали в село Нарва, нас все боялись. Местные говорили, что ленинградские людоеды приехали. У нас в деревне я не знаю, чтобы людей ели. А вот в городе говорили, что были такие случаи.
Жизнь в Сибири – это уже жизнь без войны. Здесь не бомбили, не летали немецкие самолеты. Только работать пришлось наравне со взрослыми: сначала в колхозе, на подсобном хозяйстве, потом в столовой. Бабушка очень хотела учиться, но в то время о школе можно было только мечтать.
– Нам повезло, что выслали именно в Красноярский край. Там такая благодатная почва. Все росло очень хорошо. Мы спасались от цинги черемшой, ее там везде полно было. А в один день мальчик прибежал в столовую и кричит – война закончилась. Война закончилась! Мы выбежали все на улицу и плакали. Все плакали от радости. Отмечали дома каждый, кто как мог…
Возвращение
После войны в Карелии активно шла заготовка леса. Местного населения для работы не хватало. Бабушку вместе с будущим мужем завербовали на лесозаготовки – они согласились поехать, потому что Карелия ближе к их малой родине. Все мечтали переехать в Ленинградскую область, в свои деревни. Многие построили разборные дома и после увезли их с собой. Но моя бабушка так и осталась здесь жить. Мужа похоронила, когда ему было всего 37 лет. И одна вырастила четверых детей.
Конечно, по сравнению со многими моими друзьями-ветеранами бабушка еще очень молодая – ей всего 86 лет. Но у нее уже семеро внуков и двенадцать правнуков.
Награда
В этом году ко Дню Победы все ветераны получат или уже получили юбилейные медали. Моя бабушка 8 мая пойдет в Чалнинский сельский клуб, где получит медаль к 70-летию Победы. В последнее время часто стала слышать о том, что медали дают «кому попало». Не могу согласиться с теми, кто считает, что незаслуженно награды получают бывшие узники концлагерей, блокадники, труженики тыла. Да, они не воевали. У них нет боевых наград. Но без них – без тех, кто трудился в лесу, на заводах, – мы бы не победили. У каждого из них была своя война, и каждый ветеран заслужил честь носить юбилейную медаль.