Как достать пушку
Артиллерийские орудия стали символом Петрозаводска, и первым памятником в городе стала именно пушка, которую Александр I собственноручно обработал после отливки на заводе. Она простояла у проходной до Октябрьского переворота, а потом была безжалостно пущена на переплавку.
О символе вспомнили в 1973 году - в канун празднования 270-летия карельской столицы. Торжества впервые прошли с размахом: у города появился свой герб - не будет стыдно перед западными делегациями городов-побратимов, имеющих эту атрибутику. Поставили «Рыбнадзор» - памятник Отто Куусинену, руководившему Карелией из Москвы. Статую Петра, отца-основателя, сиротливо стоявшую на задворках старого музея (собор Александра Невского), сдвинуть с места не решились. Его переместили на набережную только в 1975 году.
А еще организаторы торжеств намеревались установить в городе пушку местного производства, но не успели. Почему – рассказывает Георгий Иванов, в то время – главный художник города:
«Когда я предложил этот проект, председатель исполкома городского Совета депутатов трудящихся Павел Сепсяков сразу же за него ухватился. Но встал вопрос: а где взять орудие, отлитое именно на нашем заводе? Решено было обратиться в Министерство обороны СССР. Павел Васильевич весной 1973 года подписал соответствующее письмо и сказал: «Ты инициатор, сам и езжай в Москву».
И вот я в Белокаменной, иду с портфелем по Крымской набережной, осматриваю достопримечательности. До министерства остается еще больше километра, когда ко мне подходит мужчина и вежливо интересуется, куда это я путь держу. Догадаться было не трудно, что этот человек из спецслужб, охранявший «на дальних подступах» главное военное ведомство.
Тут я и выложил всю правду-матку: за пушкой иду! Он, узнав, что я за ходок, посмотрел мои сопроводительные бумаги: «Да вам не в министерство обороны нужно, а в Центральный музей Советской Армии». В общем, мужик все толково объяснил, куда следует идти дальше.
Письмо было отдано в музей, и мы стали ждать ответ. Так получилось, что оригиналы этих бумаг сохранились в моем архиве, и по ним сейчас можно установить, как путешествовало наше прошение по военным канцеляриям, поднявшись до самого верха – его завизировал заместитель начальника Генерального штаба Вооруженный Сил СССР генерал-полковник Волков.
И вот я снова еду в Москву получать разрешение на заветную пушку. Мне вручают письмо за подписью заместителя командира войсковой части 64176-Д Г. Опрышко: езжайте за орудием в Ленинград – в Военно-исторический музей артиллерии.
Начальник музея (это тоже войсковая часть), глянув на резолюцию, сказал: «С такой подписью весь музей могу отдать». И, поймав мой недоуменный взгляд, разъяснил: «Товарищ Опрышко – заместитель министра обороны СССР».
С установкой памятника-пушки к 270-летию города мы не успели, но выход нашли: в следующем, 1974 году, исполнялось 200 лет со дня основания Александровского завода – не менее славная дата.
Я выбрал место на Лососинке повыше Пименовского моста не случайно. По историческим документам, мануфактуры и «анбары» того времени располагались по обе стороны реки. И угадал: при планировке площадки в земле мы обнаружили пушечные ядра…»
Георгий Иванов раскрыл и особенности металлического лафета пушки, который многие считают прихотью автора проекта - уж очень он не похож на традиционные деревянные лафеты того времени. Но это не так. Как рассказал Георгий Валерьянович, он был сработан по старым чертежам, хранившимся в архиве Онежского тракторного завода, а вот выполнили заказ не кузнецы ОТЗ (как указано в некоторых путеводителях), а их коллеги из «Петрозаводскбуммаша».
Что лежит под фундаментом
Еще один секрет памятника от его автора:
- Надо было искать материал для оформления заложенного в проекте бруствера пушки, - вспоминает Иванов. - И я нашел – на задворках комбината благоустройства города. В 1969 году, когда создавался комплекс Вечного огня, находившееся там захоронение героев гражданской войны было реконструировано, и камень, обрамлявший стелу, был вывезен на комбинат - вот он и пригодился.
А когда рабочие вырыли фундамент под пьедестал пушки, один из мужиков достал откуда-то «чекушку» водки, видимо, приготовленную для отмечания этого события, и положил в котлован: «Для такого дела не жалко, пусть памятник стоит долго!». Так эта «чекушка» под пушкой и покоится…
Но в детали артиллеристских премудростей главный художник города, конечно, не вникал. И в путеводителях указана лишь дата изготовления - 1862 год. Ни о калибре ствола, ни о лафете, даже о том, где могли применяться подобные пушки, информации нет.
Сегодня мы восполняем некоторые пробелы. Калибр помог установить студент ПетрГУ Михаил - залез на пьедестал и рулеткой измерил диаметр ствола: 203 мм.
Но в России XVIII века характеристики орудия определялись не его диаметром, а весом ядра в артиллерийских фунтах. Один такой условный фунт представлял собой чугунный шарик диаметром 2 дюйма - 5 см, и весом 115 золотников - около 490 граммов. Специальная артиллеристская таблица позволяет установить, что наша пушка является 68-фунтовым орудием. Скорее всего, морским - одним из последних монстров гладкоствольной артиллерии, сокрушавшем врага почти 70-килограммовыми ядрами или фугасными бомбами огромной разрушительной силы.
А лафет этой пушки исключительно "сухопутный", да и чуток моложе ее самой: изобретен в 1864 году «русской артиллерии полковником» Венгловским. Лафет применялся в основном для крепостной артиллерии и устанавливался на желобы-направляющие, по которым орудие откатывалось после выстрела.
Но возле лафета лежат еще и ядра. Даже не специалисту понятно, что мелковаты они для такого орудия. Дело в том, что реальных снарядов для этой пушки в ту пору найти было невозможно. И только в 2004 году, совершенно случайно, на дне акватории Петрозаводской губы возле Морского центра клуба "Полярный Одиссей" были обнаружены сотни ядер, изготовленных на Александровском заводе.
Тогда и открылось еще одно "белое пятно" в истории завода: куда стреляли пушки с "пробной батареи". Мне довелось участвовать в операции по их подъему: в тот июльский день мы достали полтора десятка снарядов, и могу сказать, среди них было ядро, подходящее для 68-фунтовой пушки. Но власти находкой не заинтересовались, и ядра сейчас лежат в музее клуба.
Остается добавить, что наш 68-фунтовый "ствол" мог быть засвечен на любом сражении. У него есть номер: 31571, а значит, его - без сомнения, славную - судьбу можно установить. Но это уже дело историка, а не журналиста.