Мы уже рассказали, как жил и чем зарабатывал Элиас Лённрот - автор знаменитой на весь мир "Калевалы". Но что было дальше?
В конце XIX века "Калевала" стала переводиться на иностранные языки, а в 1888 году в Петербурге вышел первый полный русский стихотворный перевод под названием "Калевала: финская народная эпопея", сделанный поэтом Леонидом Бельским. За это он сразу же был отмечен Пушкинской премией и принят членом-корреспондентом в Финское литературное общество. Его переводы не раз переиздавались и в СССР, но маленькими тиражами, в зависимости от того, какие отношения у нас складывались со страной Суоми.
Звездный час большого иллюстрированного тиража в советской Карелии пришелся на 1953 год. Кому-то это может показаться странным, но инициатором издания стал Отто Куусинен, "видный партийный и государственный деятель СССР".
Этого большевика называли "кремлевским отшельником", потому что он десятилетиями жил в своем кабинете-квартире и никогда не "выходил в народ". Куусинен люто ненавидел свою родину за то, что в 1918 году она отвергла его коммунистические идеи и не покорилась его марионеточному правительству в 1939-м. Но зато самозабвенно любил эпос "Калевала", с головой погрузившись в его мифическую жизнь. Так в год смерти Сталина в Государственном издательстве Карело-Финской ССР вышел в свет прекрасный фолиант эпоса "Калевала" с иллюстрациями художника Николая Кочергина.
Но даже такую книгу о сказочных героях в нашей стране нельзя было выпускать без соответствующего идеологического сопровождения. В роли ментора выступил, естественно, сам Отто Вильгельмович Куусинен. В статье "Эпос "Калевала" и его творцы" (назвав его исключительно карельским) он отметил, что это произведение "отличается от немецкой "Песни о Нибелунгах" и скандинавской "Эдды", составленных певцами-профессионалами, воспевавшими легендарных героев на пиршествах князьков". 
В статье, как положено, идет непримиримая классовая борьба против "фальсификации истории": "Для того чтобы вытеснить из сознания народа верное представление о Сампо, эти финские исследователи разыскивали в искаженных вариантах рун подкрепления всякого рода мифологическим и мистическим толкованиям этого образа", - пишет Куусинен, - "То как звездаденница или столб, поддерживающий небосвод, то как лягушка, то как божий храм или знахарский бубен и т. п. Эти мудреные объяснения не имеют никакого отношения к тому образу Сампо, который дан в "Калевале".
И Куусинен дает свою - идеологически выдержанную - трактовку: "Лённрот видел в Сампо символ всех отраслей производства. В языке древнего народа еще не родились такие общие понятия, как "производство" или "производственный механизм", но в своем стремлении к лучшей жизни народ уже был способен мечтать о грядущих достижениях техники".
По мнению "кремлевского отшельника", карельский народ, "убедившись на своем опыте, насколько увеличились результаты труда при пользовании железными орудиями, стал с уверенностью мечтать о том, чтобы какой-нибудь искусный мастер изготовил еще более удивительные орудия и механизмы... В нашей советской стране… открылись такие невиданные возможности для удовлетворения материальных и культурных потребностей людей, о которых не могли и мечтать народные певцы древности".
И дальше идеолога коммунизма, как говорится, понесло. В советском издании, восторгается Куусинен, "получили отражение и такие проявления культуры, как чистота тела, бодрость, закалка. Руны воспевают мытье в бане, плаванье под парусом, увлекательно описано в руне тринадцатой хождение на лыжах". Куда там Чуковскому с его "Мойдодыром".
Так что же такое это мифическое Сампо: символ индустриализации страны или просто неистребимая вера финского народа, как и многих других, в то, что однажды явится кто-то и сделает их счастливыми? Вот несколько известных строк из калевальских рун. В них все просто, понятно и светло: Ильмаринен сотворил Сампо "из молока коровы, из пучочка белой шерсти, из кусочка веретенца и из ячменя крупинки... В нем и пашня, в нем и место для посева, в нем урожая всего залог". И вот уже эта чудесная мельница "рано утром меру мелет, меру мелет на потребу. А другую - для продажи, третью меру - для запаса". Что еще человеку нужно?..
Окончание следует.
