Интернет-издания запестрели заполошными заголовками: «Государственным совхозам запретили возить молоко карельским комбинатам. Зачем республиканская власть уничтожает экономику региона?». Разбираемся, правильно ли поставлен вопрос.
«Как челобитную царю подаешь?!»
Начало нынешней молочной смуте положило ничем не примечательное письмо, полученное Олонецким молочным комбинатом (ОМК) от племхозяйства «Ильинское», которое до сих пор по старинке многие называют совхозом. Послание столь лаконично, что можно привести его целиком: «ОАО «Племенное хозяйство «Ильинское» просит Вас рассмотреть вопрос о повышении закупочной цены на нашу продукцию – молоко (сырое) на 2 (два) рубля с 01 октября 2021 г. Основанием является значительный рост цен на концентрированные корма».
Из скана письма, размещенного ныне в свободном доступе, видно, что датировано оно 10 сентября, а получено молкомбинатом (штамп входящего документа) 17 сентября. Где оно шлялось неделю, если расстояние от Ильинского до Олонца менее 20 км? Однако скан другого письма, ответ, отправленный ОМК племхозяйству, красноречиво доказывает невиновность почтовиков. На письмо, полученное 17 сентября, руководство молкомбината отвечает… 16 сентября: «Мониторинг розничных цен готовой молочной продукции в Республике Карелия показал, что цена продукции, поставляемой местными производителями, выше цены продукции, поставляемой производителями других регионов».
Если коротко, наша карельская «молочка» и так дорогая, а тут вы со своим повышением закупочных цен лезете. Далее – ссылки на мнение высшего руководства страны. Суть всего этого многословия проста: не согласные мы с вашим предложением, а в следующий раз, кстати, не забудьте приложить к таким челобитным «документы, подтверждающие обоснование необходимости повышения закупочных цен».
Молочная политэкономия
Отчего же в данном случае деловое письмо больше похоже на политический манифест, нежели на послание давнему партнеру? Может, оно изначально писалось с расчетом на последующую публикацию в СМИ? То есть с намерением довести ситуацию до крайности, а потом вздыбить волну протеста против карельского правительства, якобы намеренного уничтожить карельских переработчиков молока?
То, что Олонецкий молочный комбинат всегда был не чужд политическим моментам, не секрет. Экс-политик Карелии, а ныне эмигрант, нашедший пристанище в Суоми, Василий Попов, являющийся владельцем ОМК, рассматривал его как один из инструментов реализации своих политических амбиций. Экс-мэр Петрозаводска Галина Ширшина (однозначно политическая фигура) ныне Председатель совета директоров группы «Олония», в которую входит Олонецкий молочный комбинат. И, что интересно, переписывалась с племхозяйством «Ильинский» и.о. исполнительного директора ОМК Скворцова, а публичную молочную перебранку в СМИ возглавляет сейчас Ширшина.
При этом Галина Ширшина утверждает, что узнала о том, что совхоз «Ильинский» собирается перенаправить сырье в Вологодскую область, 28 сентября во второй половине дня. ОМК был готов к переговорам, но «Ильинский», совершил недопустимый поступок – сообщил за три дня о внезапном прекращении поставок с 1 октября. Но разве в том самом первом письме от племхозяйства эта дата не называлась? Так почему же не была принята в расчет?
Второй пример. В СМИ прозвучало такое заявление Ширшиной: «Уверена, что это инициатива министра сельского и рыбного хозяйства Карелии Владимира Лабинова и главы РК Артура Парфенчикова». Очень смелое заявление, невольно подталкивающее к мысли, что именно поэтому в самом начале молочной смуты и ссылался в своем письме-ответе ОМК на президента и правительство России. Дабы показать, что региональная власть пошла против федеральной.
Третий момент. Председатель группы «Олония» утверждает, что «…ОМК в ходе переговоров предложил совхозам поднять цены до уровня, по которому они собираются поставлять сырье за пределы Карелии. Но совхозы не стали пересматривать свое решение и по-прежнему намерены вывозить молоко из республики». И когда же прозвучало это предложение олончан? 29 сентября, то есть на следующий день после уведомления «Ильинского» о том, что с 1 октября оно будет поставлять часть молока в Вологду. И за один день до того, как эти поставки должны были начаться.
Что мешало сразу же после получения 10 сентября первого письма от племхозяйства прийти к такому предложению? Постановления Правительства России, коронавирус, ФАС и Генпрокуратура, о которых шла речь в ответе ОМК? Или нежелание понять простую и очевидную вещь, которую в своих комментариях озвучил председатель совета директоров «Ильинского» и «Мегреги», министр сельского и рыбного хозяйства Карелии Владимир Лабинов: «Мы не будем продавать молоко экстра-класса по цене ниже рыночной».
Кстати, и выяснить, отчего совхозы в Карелии пошли на предложение о повышении закупочных цен, труда для ОМК не составило бы. Директор «Ильинского» Антонина Жеребцова не делала тайны из этого: «Сейчас просто не выдержит предприятие при тех ценах, которые были. Мы же хотим, чтобы сельское хозяйство у нас развивалось. Мы же не просим лишнего».
Здесь нет никакого преувеличения: слова Жеребцовой подтверждает директор совхоза «Мегрега» Казимир Тагиров: «За последние полгода стремительно подорожал комбикорм, поднялись цены на топливо, увеличились расходы на зарплату сотрудникам». Чистая экономика, и никакой политики.
"Яблоко" в молоке
Чем больше задумываешься над развитием молочной смуты в Карелии, тем очевиднее становится политическая подоплека происходящего. Отведена своя роль и «возмущенной общественности». Например, цитируются в СМИ резкие высказывания посетителей соцсетей и описывается покупательский ажиотаж в магазинах «Олонии» (тот же холдинг, куда входит и ОМК).
Не остаются в стороне и некоторые народные избранники. Депутат карельского парламента от «Яблока» Эмилия Слабунова 1 октября обратилась к прокурору Карелии с письмом, в котором в свойственной ей манере приводит только факты, которые работают против сельхозминистра Лабинова, начисто забыв о других. Даже о том, что данный министр возглавляет совет директоров «Ильинского» и «Мегреги», то есть несет ответственность за финансовое благополучие этих предприятий.
Впрочем, все это не чистая политика, а тоже экономика, но в политической обертке. Дело в том, что производители карельского молока (совхозы) получают дотацию из бюджета. Таким образом, республика поддерживает оставшиеся на плаву сельхозпредприятия. И почему-то Олонецкий молкомбинат решил, что часть этих народных денег должна принадлежать ему. Мол, раз дотируются производители, то и переработчикам должна перепадать часть народных денег. Отсюда и такое острое желание получить молоко от совхозов по цене существенно ниже рыночной.
Посудите сами: вологодские переработчики готовы платить за карельское молоко на 10% больше, при этом взяв затраты по его транспортировке на себя, а местные молкомбинаты к такому оказались не готовы. И началось: «захват рынка со стороны вологодского производителя», «продовольственная безопасность Карелии», «губит молочное производство в республике», «налоги карельских предприятий пойдут не на развитие республики, а на то, чтобы удешевить сырье для вологодских молокозаводов»…
Цель такого поведения очевидна: вызвать возмущение в народе и, как следствие, сохранить за собой право на покупку дешевого молока у совхозов. Отдельный плюс – политические очки, заработанные на скандале. Ведь все эти громкие молочные заявления делаются от имени истинных защитников народа – молочных бизнесменов. Причем не производящих, а только перерабатывающих молоко.
Что же остается у нас в сухом остатке? Во-первых, никакого отсутствия молока на прилавках карельских магазинов не ожидается. Значительного повышения его цены тоже. Во-вторых, повышение закупочной цены молока у совхозов – не первое и не последнее, к сожалению. И при грамотном экономическом, а не политическом подходе к переговорам у того же ОМК есть все шансы вернуть себе утраченные позиции в отношениях с совхозами. В-третьих, не пора ли подумать переработчикам молока о собственной базе по его производству?
Ещё одно. В этом материале только вскользь упомянут комбинат «Славмо», хотя ситуация на нем аналогична той, что сложилась между ОМК и «Ильинским». Дело в том, что никогда ранее «Славмо» не играло в открытые политические игры, а тут вдруг оказалось втянуто. Значит, стоит задуматься о всестороннем и глубоком журналистском исследовании «славмовской» темы.
