"Летопись Великой Отечественной"
Я давно пытался рассказать правду о том, что же произошло с самым прекрасным зданием Петрозаводска в ночь с 6 на 7 ноября 1941 года. На страницах "МК в Карелии" мне удалось это сделать. Но сама история публикации была очень длинной.
Читайте по теме: "Три жизни гостиницы «Северная». Часть вторая"
Началось все в 1983 году, когда я работал в редакции газеты "Комсомолец" заведующим отделом военно-патриотического воспитания. И если сегодняшние патриоты думают, что именно они стали воссоздавать историю Великой Отечественной войны, то пусть заглянут в архивы нашей "молодежки". Там - кладезь забытой информации о боевых действиях в Карелии, причем, из первых рук, от самих ветеранов.
В те годы на страницах "Комсомольца" велась рубрика "Летопись Великой Отечественной", занимавшая газетную страницу большого формата и выходившая раз в месяц или в привязке к знаменательным датам. Ежедневно на мой стол секретарь редакции Ира Белякова приносила пухлую пачку писем от ветеранов, за каждое я расписывался в журнале учета. А секретарь бдительно следила за тем, чтобы журналист или опубликовал корреспонденцию, или отвечал автору в 30-дневный срок, письменно мотивировав отказ. Так строго выполнялось постановление ЦК КПСС о работе с письмами трудящихся.
Авторы-ветераны были еще сравнительно молоды, и память о войне у них оставалась ясной, но слог иной раз так "хромал", что понять суть письма было просто невозможно. Поэтому я старался отобрать те письма, которые не вызывали сомнения с исторической точки зрения и были доступны для публикации, а остальные коротко пересказывал в газетном обзоре этой "Летописи".
И в очередной пачке писем я получаю рассказ подполковника в отставке Евгения Смолдырева, ветерана 72-го бомбардировочного полка, о том, как в ночь на 7 ноября 1941 года, в годовщину Великой Октябрьской революции, их самолет СБ атаковал гостиницу "Северная". В ней, по советским разведданным, находился штаб финских оккупантов. Подготовив столь сенсационный материал, я сдал его редактору Анне Кузнецовой и приготовился к минуте славы.
Карельский "Обллит"
"Саня, - позвала меня редактор, - тебя в "Лит" приглашают". Все смотрят на меня сочувственно, а кто-то вслед ехидничает: "Опять Трубин военную тайну продал".
Да, я был чемпионом редакции по раскрытию важных секретов врагам отчизны. Плетусь на второй этаж Дома печати, где располагается этот самый "Лит", он же Обллит, он же Главлит… Я уже не первый год работал журналистом, но не знал, как расшифровывается это словосочетание. Единственное разумное, что приходило голову: "Главная (или областная) литература". В общем, булгаковский "Массолит". И в Интернете вы не найдете точной расшифровки этого слова. Оно оттуда, из 30-х «сталинских». А официально это ведомство называли "Управлением по охране государственных тайн в печати". В обиходе – цензурой. И цензоры были нашими первыми читателями – самыми внимательными.
В областном "Лите" работали, в общем-то, милые люди. Одни окончили гуманитарные вузы, другие пришли "на кормление" из парторганов или из КГБ. Цензоры по-разному относись к своим обязанностям. Конечно, были и паникеры-перестраховщики, боящиеся даже собственной тени. Наш журналист и поэт Дмитрий Свинцов однажды услышал: "Дима, у вас в статье есть упоминание о Мандельштаме. Вы мне покажите, где опубликована его фамилия - в "Литературке"? Принесите номер газеты. А может, от греха подальше, просто ее снимем?.."
В то время ограничения цензуры касались буквально всего. Раз в месяц работник Обллита собирал журналистов редакции на "учебу" и цитировал книжку в кроваво-красной обложке: "Перечень (называю по памяти) государственных и военных тайн СССР", не подлежащих к публикации". Глядя на меня, цензор зачитывал: "Запрещаются к печати снимки Беломорско-Балтийского канала, охватывающие его оба берега" - дабы шпионы не узнали его реальную ширину.
Добавим от себя: фотографировать ББК запрещено и сегодня. Каждого, кто попытается это сделать на очень удобном для фотосессии шлюзе возле Повенца, ожидает встреча с автоматчиком, квартирующим в будке прямо у шлюза. Часовой категорически требует убрать аппаратуру. Так что тем, кто хочет посмотреть на устройство канала, приходиться лезть в Google, где таких фото – сотни. Причем на некоторых фигурирует этот самый часовой…
А тогда, в 1980-х, на самых, казалось бы, невинных репортажах "горели" фотокорреспонденты нашего "Комсомольца". Витя Найденов - кстати, убежденный в то время член КПСС - был стащен офицерами КГБ со скульптур Коненкова на фронтоне Муздрамтеатра, откуда хотел заснять выгодную, по его мнению, панораму площади Кирова в момент великого торжества - Первомайской демонстрации. Дело в том, что на фото с "высоты птичьего полета" требовалось спецразрешение органов госбезопасности, которое, к примеру, разово получал на такие случаи фотокорреспондент ТАСС Семен Майстерман. А другой наш фотокор Вася Петухов был задержан за то, что снимал комсомолку-ударницу у забора "секретного объекта" - судостроительного завода "Авангард".
Я в Обллите проходил по "особой статье", потому что заведовал военно-патриотической тематикой: имелся широкий простор поделиться с врагами нашими самыми сокровенными секретами.
- Саша, в вашем прекрасном материале сказано, что в ночь на 7 ноября 1941 года самолет СБ положил бомбу на гостиницу "Северная", - вкрадчиво начал цензор. - Самолет СБ - это можно для печати, он открыт в наших справочниках. Но вы забыли, что по всем официальным (он сделал ударение на этом слове) документам петрозаводские здания во время оккупации были уничтожены финнами, включая, конечно, и гостиницу "Северная".
- Грешен, - покаялся я, зная, что этот цензор не из паникеров и не снимет весь материал. – Уж больно "вкусный" факт прозвучит впервые...
- Напишите просто: "уничтожил фашистский штаб в Петрозаводске". Так пройдет. А где самолет сел, вернувшись – на аэродроме под Вытегрой? Ай-яй-яй! Читаем "Перечень...": запрещено указывать военные объекты, располагавшиеся на территории, не оккупированной противником...
- Так этого аэродрома уже нет давно, - пискнул я.
- Все равно, видите - так написано… Читаем дальше: "До войны авиаполк базировался на аэродроме в Бесовце". Хотя этот район и был под оккупацией, сейчас там, сами знаете, что находится.
Я знал, как и все остальные горожане: авиаполк ПВО диким ревом своих перехватчиков Су-15 "терроризировал" всю округу.
- Исправьте "в Бесовце" на "под Петрозаводском" - смилостивился цензор.
Рукописи не горят
Порезанный и обезличенный рассказ ветерана все-таки был напечатан.
Я со временем забыл имя этого человека. Потом в своих публикациях не раз ссылался на его письмо, но мне ни то, что не верили... Просто игнорировали этот факт. Догма, что гостиница "Северная" и все остальные объекты в Петрозаводске были уничтожены оккупантами, живет до сих пор в официальной исторической литературе. И я как-то смирился с тем, что, даже "подняв" имена пилотов, совершивших этот дерзкий рейд на оккупированный Петрозаводск, не сумею восстановить правду.
И вот недавно мне позвонил мой друг - журналист, писатель, редактор издательства "Острова" Юрий Шлейкин:
- Саша, рукописи не горят, как сказал Булгаков. Я нашел твою статью в "Комсомольце" и "нарыл" немало архивных материалов о том полете и его героях...
Юра проявил удивительное терпение: не зная ни даты публикации, ни названия статьи, он таки ее нашел в Национальной библиотеке Карелии. И сегодня мы можем восстановить историю бомбежки гостиницы "Северная" и весь боевой путь 72-го Петрозаводского Краснознаменного авиаполка. Это - благодаря воспоминаниям Евгения Смордырева, снабженным необходимыми комментариями. Рассказ об этом читайте в ближайшее время.
