Чья "макуха" круче?
На рубеже 60-70-х годов прошлого века Петрозаводск был патриархальным провинциальным городком, хотя имел уже сложившиеся микрорайоны: "Черемушки" железнодорожников на Первомайском проспекте, "Октябрьский" - все с благоустроенными квартирами, и старые рабочие окраины, застроенные бараками и "полублагами". Для тех и других слоев общества советская власть вроде бы и создавала "культурные очаги" - театры, дома культуры, парки. Партия и комсомол звали молодых строителей коммунизма к очередным трудовым победам и всеобщему патриотизму, но тогдашние тинэйджеры, впрочем, как и нынешние, отдав долг "торжественным линейкам", "вахтам памяти", "работе "за того парня", вели свою дворовую жизнь.
Я застал этот период, когда в городе существовали агрессивные дворовые молодежные группировки, но признаюсь, до сих пор не могу им дать точного определения. В каждом районе в те времена были кампании ребят от 14 лет и гораздо старше. Каждый из этих пацанов мог жить сам по себе, но когда надо было, они становились единой силой. Вся подростковая жизнь с утра до вечера протекала во дворах, младшие со старших брали пример, иногда плохой. Как точно сказал Высоцкий: "И вот ушли романтики из подворотен ворами". И они, в силу дворовой дружбы, защищали друг друга от соседских пацанов.
В то время существовали такие устойчивые группировки молодых парней, как "Вокзальские", «Тринага" (район Дома культуры ДСК, где был магазин № 13), "Черныга" - по названию улицы Чернышевского (они же "Зарецкие"), "Гоголевские", к которым я с детства территориально принадлежал я, хотя в потасовках никогда не участвовал. У каждой такой группировки был свой лидер, именовавшийся "макуха". Он обычно был сильным спортивным парнем. В нашей "Гоголевской" команде их был трое: двое братьев-близнецов, мастеров спорта по боксу, и "мухач"- боец наилегчайшей категории, имевший звание кандидата в мастера. Эти ребята следили, чтобы нас, как бы сейчас сказали, "ботаников", не обижали в их "владениях" - Парке пионеров. Зато они постоянно устраивали драки с "вокзальскими", о чем нам постоянно хвастались.
Территориальная война была перманентной, и, хотя пресса о ней никогда не сообщала, о каждой стычке между группировками знали все пацаны. «Бои" разыгрывались в Домах культуры - Онежского завода, строителей, железнодорожников, в Соломенном, но эпицентром выяснения отношений всегда была открытая танцплощадка ПКиО - Парка культуры и отдыха.
Все пути вели в "Зверинец"
Свесны до осени стекалась городская молодежь на главный "танцпол" города, который располагался с правой стороны парка возле берега реки Лососинка. Он имел забор из высокого квадратного штакетника, сквозь который можно было наблюдать за танцующими. Видимо, поэтому он и получил прозвище "Зверинец". Вход на танцплощадку был один. Там на стульях сидели две бабушки-билетерши, которые как могли сами или с помощью милицейского наряда отгоняли безбилетников и чересчур выпивших. В верхней части площадки была установлена эстрада, на которой обычно играл ВИА - вокально-инструментальный ансамбль.
Танцы в "Зверинце" проводились по выходным дням с семи часов вечера, но основная часть публики приходила в него после девяти - работающая молодежь, учащиеся многочисленных в то время профтехучилилищ, техникумов и конечно, ПРУ - Петрозаводского речного училища. И вот что интересно: не смотря на то, что как тогда пелось, "на девять девчонок по статистике девять ребят", очевидцы рассказывают, что представительниц слабого пола на танцполе всегда было меньше, чем парней. Причина - постоянные драки. Но все же немало юных дам стояло снаружи забора, разглядывая в "Зверинце" потенциальных кавалеров, в том числе и фаворитов - курсантов-речников.
ПРУ - речное училище
И вот нашелся очевидец, даже участник той знаменитой драки - выпускник ПРУ 1974 года Владимир П. (свою фамилию он попросил не указывать). Мы встретились.
- Возможно, что для городских девчонок речники внешне выглядели привлекательнее городских парней, - начал свой рассказ Владимир Борисович, ныне уважаемый человек, отдавший гражданскому флоту 23 года. - Мы всегда были в красивой форме, вот-вот готовые отправится в заграничное плавание... А по сути в то время мы мало отличались от солдат. В училище жили как в казарме: в кубриках под бдительным присмотром старшины, на занятия и в столовою ходили строем, увольнения - только по субботам и воскресеньям, если нет двоек и нарушений дисциплины.
За порядком следил начальник строевого отдела училища Михаил Сергеевич Кожевников, судя по всему, армейский офицер. Веселый и в то же время очень строгий воспитатель. Тогда за появление с запахом спиртного увольняли из училища "на раз", даже с последнего - четвертого курса.
Но, конечно, мы были молоды, и как могли тогда рисковали: уходили в "самоволку", спускаясь по веревкам из окон общежития, тайком выпивали. Ну что скажешь – пацаны… Мы приехали в основном из водных районов Карелии - Беломорья, Онего, где были порты и базы Беломорско-Онежского пароходства. Из 127 будущих судоводителей нашего курса петрозаводчан было всего около двадцати.
Незадолго до этих событий, в 1973 году, наш курс отправился на практику. Восемь месяцев в разных частях Мирового океана, а затем всех собрали в Мурманске для стажировки на крейсере "Александр Невский". Но тот уходил в автономное плавание и нас - с огромными заработанными на практике деньгами, по 500 рублей на курсанта - под Новый год отправили на поезде в Петрозаводск.
За время практики родные нам слали посылки: мы их получили только в Мурманске, все съестное уже испортилось, остались только маленькие искусственные новогодние елочки, которые расставили на столиках своего вагона, и, конечно выпили. С непривычки и накопленного за долгое плавание стресса у кого-то "поехала крыша". Началась междоусобица, в результате которой было разбито окно вагона, оторван столик... В училище нас наказали: объявили выговор, и мы выплатили ущерб в размере 300 рублей.
Читайте по теме: "Что привело к петрозаводскому побоищу 1974 года: часть вторая"
