Как служилось в Советской армии 1970-х

Те, кто успел «потоптать сапоги» во времена СССР, вспоминают этот период со смешанными чувствами

Современная Российская армия отличается от Советской разительно: и сроком службы, и профессионализмом, и бытовыми условиями. Стоит вспомнить былое, чтобы ценить настоящее.

Те, кто успел «потоптать сапоги» во времена СССР, вспоминают этот период со смешанными чувствами
Почти что шпионская съемка. Подвеска вооружения на Ми-24. В каждом УБ - универесальном блоке - 32 ракеты.. На пилонах вертолета их четыре .

Жрать и спать

11 ноября 1972 года я был призван в Военно-воздушные силы СССР и направлен прямиком в вертолетный полк, дислоцировавшийся в городке Броды Ровенской области Украинской ССР. Эта часть была полигоном для освоения новых вертолетов Ми-24, но в полку их было всего несколько штук, и солдатиков к ним на версту не подпусками. Зато новобранцев часто посещал особист: «Никогда не упоминайте марку вертолета. В крайнем случае – "изделие 245"!»(в армии даже гвоздь именуется "изделием №…"). Как-то мы вышли в увольнение и первое, что услышали: "Дывись! – закричал, тыча пальцем в небо, пацаненок-западенец. – Це ж Ми-24!"

…Что сказать про эти первые месяцы житухи в армии? Голод. Утром - каша-перловка по кличке "шрапнель", в обед - щи из квашеной капусты и снова перловка со шматком сала, на ужин – капуста: похоже, из тех же щей с тем же салом. Радостью за все годы службы был утренний кусок белого хлеба и 25-граммовый "пистончик" сливочного масла. Тогда у нас была поговорка, сопровождавшая советского солдата всю его службу: "Масло съели - день прошел".

Спасало, что на столах лежали ломти сухарей, огрубевшие, как бетон. Их кидали в суп, размачивали чаем в битых донельзя кружках. Кстати, советскому солдату полагались на время приема пищи алюминиевая миска, такая же столовая ложка и эмалированная 250-граммовая кружка, изрядно побитая прошлыми поколениями бойцов. Вилки и чайные ложки я увидел только через два года - дома.

А еще новобранцы отчаянно хотели спать. По уставу, солдатам в субботу и воскресенье полагалось смотреть кино. Нас приводили в клуб, гас свет, и все одновременно засыпали, будто это был гипносеанс Кашпировского. И все-таки мы были молоды, и энергии хватало на все. С благословения сержантов бегали за пару километров в сельпо за водкой, в выходной играли в футбол. В общем, жили дружно.

Дети разных народов

Уже тогда можно было понять, кто есть что из наших новобранцев. У нас был парень - местный уроженец, пай-мальчик, который вдруг стал любимцем особиста и получил должность писаря. Был донецкий шахтер, патриот Украины, уверявший, что Россия без донбасского "уголька" не выживет. Башкир утверждал, что его республика - "сердце России", и именно про его народ Ленин сказал: "Башкиры - народ трудолюбивый. Я верю в их будущее". То же самое до армии я слышал от наших преподавателей в универе, но про карелов.

Однажды в полк прислали человек двадцать с Кавказа, в основном из Грузии. Все, как на подбор, с огромными животами, на которых не только солдатский китель не сходился - ремня в талии не хватало. Такое ощущение, что их из самых далеких горных сел или на российских рынках выловили. Командир молча походил вдоль этих животов, подошел к одному его обладателю:

- Сколько лет?

- Двадцать шесть!

- А ты через зеркало вынужден смотреть на... - резюмировал офицер. На что именно - догадаться не трудно. Куда дели это торгово-национальное пополнение Советской армии - я не знаю.

Но самыми непонятными для нас были ребята с северного Кавказа. Их было всего человек восемь. Они не "качали права" вроде славянских "дедов", просто жили своей жизнью, что само по себе настораживало командование. Они честно несли службу, но общались с остальными по принципу: "Нас не трогай!" Впрочем, и мы, славяне, также индифферентно к ним относились. Единственное столкновение было из-за "могучего" русского языка - употребления слова "мать"во всех его ипостасях: "Ты зачэм мою мать так зовешь?" Зарождающуюся битву остановил их старший (он был в диаспоре непререкаем), и мы объяснились. Для них мать воспринимается буквально - родная, а для нас абстрактная - кузькина. На том и разошлись.

В свободное время эти парни усиленно "качались" на турниках, демонстративно выжимали гири возле "славянской" курилки: "Мужчина должен быть сильным!". И часами танцевали на площадке перед казармой свои танцы под пионерский барабан и, как ни странно, балалайку. Интересно, кем эти физически и технически подготовленные мужики стали во времена грянувших в 90-х чеченских войн?..

Сладкая черешня и подлые галки

Весной 1973 года нас перебросили в Волынскую область - на аэродром под село Жовтнево, что по-русски означает Октябрьское. И мы его тут же переименовали в "Рио де Жовтнево". Если сейчас "щирые патриоты Украйны" утверждают, что в годы владычества "москалей" ущемлялась их мова, то я могу сказать, что там, на что ни на есть "Западенщине", не было даже поздравительных открыток на русском языке. Мы отправляли из "Рио" почтовые карточки с пожеланиями: "З Днем народження!" Чем, кстати, и гордились. И в письмах ставили дату: "7-го травня» или «10-го червня".

В "Рио" нас готовили к переброске на форпост социализма - в ГДР. Причем, тихой сапой: в тот момент, когда лидеры СССР и ФРГ поклялись в вечной любви и мире. А пока мы наслаждались относительной свободой. Дневальный поднимал полк в шесть утра, но не орал: "45 секунд - подьем!" Мы спокойно одевались, хотя некоторые еще ныряли с верхних коек за своими шмотками, как пикирующие бомбардировщики. Сказывалась дрессура учебки: там, в случае опоздания одного, мы по десять раз снова раздевались, ложились в койку и тут же вскакивали, услышав ор сержанта: "Рота, подъем!"

Солдатский состав полка в "Рио" размещался в помещении вроде школьного спортзала. Он был заставлен двухярусными железными кроватями. Я никогда не забуду ночные наряды в этом замкнутом помещении, где храпело, сопело, ворочалось в своих снах около полутора сотен молодых пацанов. Кто-то всхлипывал, кого-то звал, даже поднимался и пытался куда-то идти, дневальные его ловили, он приходил в себя и возвращался в койку... Я понимаю, что все эти сны и метания были всего лишь реакцией 18-летних мальчишек на то, что их оторвали от привычной жизни.

Чем мы занимались в благодатном Рио де Жовтнево? На полк имелось несколько вертолетов, вокруг которых по очереди крутились летуны и технари. Им было не до нас, и мы ходили, как полагается, в обыденные наряды, чистили картошку: впятером - за ночь с болтовней - на полк целую ванну. А тут созрела черешня. И мы, северяне, впервые увидев дары благодатной украинской земли не на рынке, а на деревьях, гроздьями висели на них, поедая сладкие и нещадно пачкающие нашу форму ягоды - до поноса. И так бывало.

В нашем "Рио" обитало множество галок. Они то мирно сидели на деревьях, то взмывали ввысь с дикими воплями, и тогда плотность этих бестий закрывала солнце. И однажды одна из этих галок вероломно атаковала моего самого близкого армейского друга - петрозаводчанина Колю Мекурьева, опорожнив свой кишечник, по объему поросячьему, сначала на пилотку, а потом на все, что располагалось ниже, включая сапоги. Это было жуткое и унижающее солдата зрелище.

Коля, отстиравшись, пару дней молчал, а потом пришел ко мне с мотком бинтовой резины. И мы сделали все, что тогда могли - мощные рогатки. И теперь вы представьте себе двух доблестных защитников родины, мстящих этим пернатым за "кровную", как говорил Колька, обиду...

Читайте далее: "Как советские солдаты 1970-х служили за границей"

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру