Как рассказал руководитель этой экспедиции Юрий Наумов, сотрудник музея-заповедника "Кижи" и руководитель секции исторического судостроения Межведомственной комиссии по морскому наследию при Морской коллегии Правительства РФ, он недавно обнаружил в своем архиве судовой журнал и записи, которые вел во время похода. Сегодня мы их читаем и обсуждаем.
- Юра, а как коч - 13-метровое суденышко с прямыми парусами, не дающее возможности ходить против ветра, без двигателя, но все же совершившее беспрецедентный поход на Шпицберген, оказался на Аляске?
- Если коротко, то в то время в СССР была приняла Всесоюзная программа "250 лет Русской Америке"(разработанная не без участия нашего клуба). В нее включился и музей "Кижи", который установил контакты с американским музеем "Форт Росс". От него было получено приглашение посетить русскую крепость – южный форпост России в Калифорнии XIX века.
Об оснащении коча ты сам знаешь: две мачты – грот и фок с реями, бушприт с дополнительным парусом. В носу установлен ручной брашпиль - ворот для подъема якоря, в корме деревянный руль - "правило".
Из навигационного оборудования на борту был только магнитный компас и лоции. А из средств спасения - сигнальный спутниковый буй КОСПАС и два спасательных плота ПСН-6. Для высадки на берег была загружена традиционная деревянная карельская лодка -"пряжинка" с парой вёсел и подвесным мотором "Ветерок-8".
В отличие от похода на Шпицберген, судно имело еще одно необычное оборудование: несколько колоколов для своеобразной плавучей звонницы, и фотовыставку музея "Кижи".
Экипаж подбирался с целью сохранения историчности эксперимента: в него вошли в основном северяне. Старпомом и штурманом стали Владимир Вешняков,он же кинооператор, и Иван Данилов, мастер колокольных звонов, известный этнограф. В матросы были записаны художник Евгений Зимерев, резчик по кости Станислав Курицын - все они поморы из Архангельской области; Станислав Зайцев, организатор музея мореходов - вологжанин из Тотьмы; а так же единственный "московит и толмач" - переводчик из Москвы Андрей Григорьев. Боцман - Юрий Колышков, имевший большой опыт ранних плаваний на коче, и я - твой покорный слуга - капитан, точнее, кормщик, родом из Новгородчины.
- На Шпицберген коч ходил в сопровождении копии старинной, но все же оснащенной двигателем лодьи "Гумант". Но идея пройти только под парусом и веслами весь СМП - Северный морской путь - выглядела абсурдной…
- Конечно, мы не ставили такой задачи. Поморы не торопились: бывало, неделями, а то и год зимовали в ожидании попутного ветра, смены ледовой обстановки. А пройти вдоль всего побережья Сибири за одну навигацию смогла только в 1878 году шведская экспедиция Норденшельда на пароходе "Вега". Поэтому мы изначально стали прикидывать разные варианты переброски коча на Восток Чукотки, чтобы смоделировать переход через Берингов пролив - последний отрезок пути на Аляску. Просчитывали проезд по железной дороге до Владивостока, авиацией - на "Антее", но это оказалось нереально. Оставался только один способ - на палубе грузового судна по Севморпути.
Это удивительно, как нам удалось пройти суровое "море" всевозможных согласований во всех инстанциях, но в начале августа 1991 года коч удалось погрузить на теплоход "Балтийский-40" родного Беломорско-Онежского пароходства, который доставил его в Мурманский порт и выгрузил на причал. На нем мне и Юре Колышкову пришлось долго ожидать, когда будет сформирован первый караван судов "северного завоза" в Восточный сектор Арктики и на Чукотку.
16 августа стало ясно, что наш перевозчик - теплоход с красивым именем "Павлин Виноградов" (Павлин Федорович был героем-большевиком) прибыл в порт. К этому времени собрались остальные члены команды. Дел была уйма: докупали крупы-концентраты, дефицитную тушенку-сгущенку и овощи. Причем не в пустых магазинах того времени, а по базам Тралфлота и Гослова.
Мы заправляли питьевой водой бидоны, и бензином - канистры. Весь этот запас складывали отдельно, в контейнеры. И вскоре краны "Павлина" установили их и коч на палубу.
- Вы отправились в путь 19 августа 1991 года - в день, когда власть в стране захватило ГКЧП. Насколько это событие повлияло на экипаж?
- В общем-то, спокойно. Я, правда, подумал - а в какую страну будем возвращаться? Для нас главным было то, что, говоря официальным языком, экспедиция "встала на довольствие на борту "Павлина Виноградова" и отправилась к месту сбора судов в караван, который должен был повести флагман ледокольного флота - атомный ледокол "Арктика". За время этого перехода наша команда готовила коч к походу. Дел было настолько многого, что мы работали по вахтам круглосуточно - как в море.
- Неужели в те былинные времена вас брали на борт грузовые теплоходы, бесплатно таскали на буксире ледоколы?
- Перевозка на борту "Виноградова" была подарком Северного морского пароходства. А буксировки по Севморпути мы оплачивали, как и любое другое судно: отправляли в инстанции гарантийные письма и подписывали договора. Оплату производили за счет спонсорских средств. Но и экипажи транспортов, и "ледобоев"-ледоколов оказывали нам самый радушный прием и снабжали всем, в чем мы нуждались. Однако условия коммерческих договоров были священны.
Через десять дней мы достигли северного побережья Чукотки - возле устья реки Рывеем, неподалеку от крупного месторождения россыпного золота. Коч был спущен на воду рядом с двумя стамухами - громадными многолетними льдинами, севшими на мели, но готовыми при шторме с них сорваться.
Читаем судовой журнал: "30 августа. На ровной зыби высотой до метра удалось поставить на места мачты и руль, загрузить балласт и якоря, реи, паруса и такелаж, закрепить мачты и стоячий такелаж. Капитану "Виноградова" поступила радиограмма, в которой предлагалось буксировать коч ледоколом "Ерофей Хабаров" до мыса Дежнёва, чтобы скрыться за ним от возможных сложностей Чукотского моря"
"Хабаров" согласился начать буксировку коча, но потребовал завести брагу - канат вокруг корпуса судна, что было и сделано. (В 1994 году именно из-за того, что голландские спасатели неправильно буксировали фрегат "Святой Дух" нашего клуба - только за переднюю мачту - ее вырвало, и судно утонуло - Авт.).
Но кэп ледокола Владимир Степанов, прибывший осмотреть крепления, назвал наше изобретение "соплями", и предложил обвязать борта стальным тросом. "Здесь вам не Западный, а Восточный сектор Арктики", - прокомментировал он этот совет. – "У нас такие волны, что ваши мачты не будут видны".
Продолжение следует.
