Эта катастрофа достаточно подробно описана во многих источниках. Рейсовый автобус ЛиАЗ-677, ведомый 26-летним водителем, следовал по Суоярвскому шоссе из поселка Падозеро в Петрозаводск. Этот автобус был самым массовым видом как городских, так и пригородных пассажирских перевозок, и вмещал 110 человек. Причем правила тех лет разрешали пассажирам ехать стоя. В это день в салоне ЛиАЗа находились более 80 пассажиров. 
В14 километрах от пункта назначения шоссе пересекало железную дорогу, переезд через которую был оборудован световой сигнализацией. Несмотря на мигание запрещающих красных огней, молодой шофер решился пересечь пути (по данным следствия, он боялся опоздать на просмотр по телевизору финала ЧМ мира по футболу).
В это время к переезду приближался пассажирский поезд № 6383 Суоярви-Петрозаводск, который в народе именовался "окурком" из-за имевшихся в нем трех, а то и двух вагонов. На скорости 30 км/час состав врезался в автобус. В результате 33 человека (по другим данным 35) погибли, 29 пассажиров были ранены, многие из выживших остались инвалидами.
Не умаляя вины водителя, оставшегося, кстати, живым, максимально полно воссоздадим главные причины этой катастрофы.
Уже в те годы Суоярвское шоссе было одной из самых востребованных транспортных магистралей. Во-первых, на его пути находились аэропорт и городское кладбище - соседство неудачное, но так уж сложилось. Во-вторых, вдоль трассы, кроме традиционных поселков, росли как грибы после дождя дачные кооперативы. Дача моих родителей находилось в окрестностях деревни Бесовец, и мне часто приходилось ездить туда-обратно на своей иномарке - славном "Запорожце".
Грунтовку от шоссе к нашему кооперативу пересекала та же железная дорога. В 60-х годах на пересечении с ней стоял только предупреждающий дорожный знак. Впрочем, его хватало: эшелоны с окатышами Костомукшского ГОКа еще не шли по этой магистрали, а прочие поезда ходили крайне редко.
Затем на переезде был установлен семафор. Но "мигалка" могла часами "моргать" красными огнями, а поезд так и не появлялся. И я, как и все остальные водители, даже привык к этому действу: просил пассажира выйти на рельсы, посмотреть, как полагается прилежному школьнику, "сначала налево затем направо". Убедившись, что поезда не видно, газанув, перескакивал через переезд.
Впрочем, однажды, примерно за год-другой до большой трагедии, ДТП все-таки произошло. Двигавшийся со стороны Суоярви состав протаранил "Жигули", но люди, к счастью, успели выскочить. Я видел исковерканную машину метрах в ста от переезда. В отличии от саней крестьянина Данилова, она "ехала" по шпалам боком, теряя отваливающиеся детали.
Такой же сигнализацией, также часто работавшей вхолостую, был оборудован и злополучный переезд Суоярвского шоссе, но с той разницей, что возле него имелась будка смотрителя. Поэтому рискнуть проехать на "красный" здесь было чревато: вдруг смотритель запомнит номер и сообщит в ГАИ? Поэтому у переезда часто стояла длинная вереница авто, и только самые отчаянные водители, объезжая колонну, "перелетали" через рельсы. Некоторые, помню, закрывали номера газетами или тряпками.
Этот маневр был очень опасен. Здесь, в отличие от дачного переезда - строго перпендикулярного с хорошей видимостью - железная и автомобильная дороги сходись под довольно-таки острым углом, а вся территория заросла лесом. Увидеть выскакивающий из-за деревьев поезд, даже стоя у путей, можно было только за сотню метров.
Хозяйкой будки была бабуля-"божий одуванчик", которая высаживала летом возле своей будки ноготки- маргаритки, держала огородик, козу и собачку. Почему я это знаю? Да потому, что, однажды, устав от томительного ожидания, когда погаснут красные огни семафора, зашел к ней поболтать.
Словоохотливая бабушка объяснила, что собака ей нужна для обороны от злых людей, цветы для красоты, а огород и коза - чтобы жить на что-то. Почему горит запрещающий свет, призналась она - не ведает: "То сломается что-то в автоматике, а когда приедут чинить - неизвестно. А то поезд стоит в километре от нас и жмет колесом на кнопку под рельсом, где сигнал срабатывает…"
Подождав еще минут двадцать, бабуля, осмотрев пути, возвратилась в свою будку и (на свой страх и риск) нажала уже на свою кнопку, отключив сигнализацию. Уверен, что старожилы помнят аналогичные ситуации и на двух сулажгорских переездах.
Позже министерство путей сообщения страны широко разрекламировало программу автоматизации железных дорог. Или как сегодня бы сказали - оптимизацию. Со всех переездов убрали "божьих одуванчиков", заменив их далеко не совершенными автоматическими системами сигнализации и шлагбаумами.
При таких внешних условиях и произошла катастрофа 1990 года на Бесовецком переезде, но, как показал судебный процесс, эти обстоятельства не были приняты во внимание. Единственным виновным был признан водитель. В ноябре 1990 года он был приговорен к 14 годам колонии.
Однако впоследствии срок был сокращен вдвое, видимо, учитывая упущенные факторы. А они были очевидны: хронические перебои в работе автоматики и полное отсутствие видимости на конкретном переезде. Но никто из отвечающих за эти явные нарушения - по сути, преступления - не был наказан.
Вскоре после трагедии лес возле переезда, словно по мановению волшебной палочки, исчез, неподалеку поставили памятный знак. И, как мне помнится, сигнализация на обоих переездах стала работать только тогда, когда нужно. Если бы это было сделано до 8 июля, возможно, трагедия могла бы и не произойти… 
Читайте по теме: «Первая монорельсовая железная дорога могла появиться столетие назад в Карелии»
