«Пьяница-мать – горе в семье»
История началась в начале января, когда ночью на ул.Калинина в Петрозаводске полицейским патрулем была остановлена женщина. Дама находилась в состоянии сильного алкогольного опьянения, и при этом держала на руках 9-месячного сына. Мальчика немедленно отвезли в больницу.
За те дни, что он находился с медицинской организации, грудного ребенка никто не искал. На пятый день специалисты городского Управления семьи и детства отправились по адресу прописки матери, но там им никто не открыл. После оставленного в дверях уведомления в мэрию позвонил человек и рассказал, что эту квартиру он снимает, а где хозяйка – понятия не имеет. Никаких других родственников работникам Управления найти не удалось, а сами те не проявлялись. В результате малыш был признан оставшимся без попечения родителей.
Спустя три недели после изъятия у матери мальчик был передан в Дом ребенка. А еще через неделю туда явилась, наконец, горе-мамаша и рассказала о своей тяжелой жизни. Факты впоследствии подтвердились документально.
Осенью 2018 года она развелась с мужем, их сын остался жить с ним. В мае она родила второго сына, причем от другого человека. Но поскольку афишировать этого никто не стал, а между разводом и рождением младенца прошло менее 300 дней, в свидетельстве о рождении в графе «отец» работники ЗАГСа записали данные бывшего мужа – такие у нас странные правила.
Теперь женщина живет в одном из социальных центров Петрозаводска, квартиру сдает, и это ее единственный источник дохода, потому что она нигде не работает.
К чему был этот визит, осталось непонятным. Сотрудники опеки объяснили ей, что нужно сделать для возвращения сына, но ничего этого сделано не было. Более того: за все последующее время мать так его и не навестила. Зато оставила телефон бывшего мужа, юридически остающегося отцом ребенка.
Две точки зрения
Трубку мужчина, как утверждают работники опеки, не поднял ни разу. Никаких обращений от родственников ребенка не поступало, мальчика никто не навещал и никаких шагов по его изъятию из Дома ребенка не предпринимал. В соответствии с законом данные несовершеннолетнего, оставшегося без попечения родителей, были внесены в банк данных, созданный для поиска опекунов и приемных семей. В середине марта люди, готовые взять малыша, нашлись – и это действительно оказалась семья из Волгограда.
Тут имеется очень важный нюанс: на момент передачи под опеку биологические родители мальчика не были лишены родительских прав или ограничены в них. Это значит, что ребенка из приемной семьи могут в любой момент забрать обратно, а такое расставание пережить трудно. В Карелии не нашлось ни одной семьи, готовой взять ребенка на таких условиях. Вот почему он и отправился в Поволжье: опекуны были предупреждены о правовых рисках, но сознательно пошли на них.
И вот, спустя несколько дней после того, как мальчика забрали, в городское Управление семьи и детства позвонила его тетя – сестра отца. Она изъявила желание взять ребенка на воспитание. Никакого официального заявления ни от нее, ни от отца в Управление до передачи ребенка под временную опеку не поступало – зато потом начался суд, шумиха в прессе, и родилась петиция на сайте change.org, в которой было изложено видение семьи отца.
И в петиции, и в своих выступлениях в СМИ родня настаивает: неоднократно пытались связаться с органами опеки, чтобы забрать ребенка. По словам адвоката, определение под опеку произошло 19 марта, а звонки в Управление по семье и детству шли еще за месяц до этого. Чиновники якобы всячески препятствовали общению отца сыном: «К [мальчику] социальные работники нас не подпускали, рекомендовали собирать документы для оформления опеки, а сами тем временем готовили огромную подлость, как мы выяснили, подыскивая ребенку опекунов».
Нестыковочка
Но возникает вопрос: зачем отцу собирать документы? Какие документы? Зачем оформлять опеку? Он не лишен родительских прав и не ограничен в них. Все, что папе нужно было сделать – придти в Дом ребенка и показать паспорт, который соответствует данным в свидетельстве о рождении. И все: ни звонков, ни судов, ни приезда съемочной группы Первого канала. Но он этого почему-то не сделал.
Зато он поступил с точностью до наоборот. Спустя неделю после того, как малыш отправился на новое место жительства, его номинальный отец обратился в суд с просьбой провести генетическую экспертизу и доказать, что у них с сыном нет кровного родства. То есть хотел не подтвердить, а оспорить отцовство. Правда, потом иск был отозван.
Что же получается? Весь март папа якобы добивается, чтобы ему вернули сына, хотя добиваться было не нужно, потом вдруг заявляет, что он и не отец вовсе, а потом снова утверждает, что отец… Объяснить это трудно. Как и то, зачем семье вся эта Санта-Барбара, которая точно не в интересах ребенка.
Прокурорская проверка уже признала отправку мальчика в Волгоград обоснованной и сделанной в его интересах. Органам опеки предъявлено только одно нарушение: они не получили от родственников малыша письменного отказа от воспитания. Но в Управлении и в Доме ребенка разводят руками: они педагоги и психологи, а не сыщики. У них нет лицензии на оперативно-розыскную деятельность, и они не в состоянии найти тех, кто сознательно скрывается.
Подоплека происходящего
Ситуацию прокомментировал и человек «над схваткой» - карельский Уполномоченный по правам ребенка Геннадий Сараев. Правда, сделал это очень скупо.
- Обстоятельства, разглашаемые родственниками ребёнка, не являются объективными, и в полной мере не соответствуют действительности, - отметил он. - При этом разглашение информации о ребенке является грубым нарушением его конституционных прав на защиту персональных данных.
Омбудсмен утверждает, что после появления в Сети петиции, созданной тетей мальчика (не имеющей на него абсолютно никаких прав), им были проверены все изложенные в петиции факты, и подтверждения они не нашли. Сказать что-то больше он не имеет права.
- Вопрос отмены постановления петрозаводской администрации в настоящее время определятся судом, - напоминает Сараев. – Поэтому до вынесения решения он не может комментироваться Уполномоченным.
Не готов детский омбудсмен и строить предположения относительно того, что заставило родственников брошенного мальчика сначала полностью игнорировать его существование, потом юридически от него окреститься, а после столь же резко полюбить и устроить скандал федерального масштаба.
У нас есть своя версия, хотя мы ни в коем случае не настаиваем, что события развивались по предлагаемому нами сценарию.
Гипотетическая ситуация. Мужчина узнает, что его «бывшая» родила. Поскольку с ее стороны никаких претензий нет, он живет и ни о чем не тужит. Потом выясняется, что ребенка усыновляют посторонние люди - а в графе «отец» записан он. Понятно, что дело сразу начинает пахнуть алиментами, поэтому естественное желание человека – доказать свою непричастность к отцовству.
Но, поразмыслив и вспомнив, что у мужчины уже есть один ребенок, мы поймем: куда лучше, если детей будет двое. И не только потому, что «братья должны жить вместе», но и ради «пандемических» денежных выплат на детей, а также из-за возможности получить материнский капитал. Чем не стимул для судебной тяжбы?..
Тем не менее, что вернуть ребенка отец может и сейчас. Хотя теперь это будет труднее: волгоградская семья уже обратилась в суд за лишением родителей мальчика родительских прав.
Читайте далее: "Отец карельского ребенка, отправленного в Волгоград, больше ему не отец"
