О Чарльзе Гаскойне (1738–1806), талантливом изобретателе, механике, удачливом предпринимателе и действительном статском советнике Российской империи, написало много однотипных статей. Но сегодня, благодаря неутомимому исследователю той эпохи карельскому историку Михаилу Данкову, мы приоткроем еще одну страницу в жизни этого человека и его безупречных творений - морских артиллеристских орудий.
К 80-м годам XVIII века Россия не могла оправиться от последствий войны с Османской империи 1768- 1774годов. Особенно печально выглядел флот. Императрица Екатерина II сокрушалась: "У нас в излишестве кораблей и людей, но нет ни флота, ни моряков", имея в виду выучку экипажей.
Но главной проблемой было вооружение. К концу 1770-х из 100 пушек, поставляемых на флот и в армию, 90 не выдерживали испытаний. Не были исключением и наши Олонецкие заводы: из 1142 орудий "госприемку" прошли лишь 417 стволов.
Матушка-царица потребовала обратиться за помощью к западным оружейникам, и верный сподвижник адмирал Самуил Грейг нашел на своей исторической родине Шотландии, блестящего инженера и изобретателя морских орудий - Чарльза Гаскойна.
К тому времени Гаскойн в возрасте 21 года уже был директором и совладельцем Кэрронского металлургического завода «Carron Company» близ Эдинбурга, выпускавшего отличные морские орудия - карронады Гаскойна (иногда их так и называли - гасконады). Этот вид пушек был "старым новым" подходом к ведению морских баталий.
В то время инженеры соревновались в создании дальнобойных орудий с высокой скоростью полета ядра. Это не компенсировало их главные недостатки: увеличение времени заряжания громоздких стволов и их большой вес, ограничивающий количество пушек на корабле. Но главный недостаток заключался именно в скорости снаряда. Он пробивал деревянные суда навылет, не причиняя им существенного вреда. Иные корабли получали более 150 сквозных пробоин, становясь похожими на дуршлаг, но не теряли боеспособности.
Учитывая эти особенности, а также то, что баталии на море велись тогда на близком расстоянии, Гаскойн сконструировал пушку с коротким, удобным для заряжания стволом, и невысокой скоростью выстрела, что позволило увеличить массу снаряда. Теперь эта медленно летящая бомба не прошивала неприятельские борта, а крушила их, оставляя огромные разрушения. Все гениальное просто…
Британцы тщательно оберегали секреты карронады, и на запросы иностранных коллег со свойственным им юмором отвечали: "Конечно, с орудием можно будет познакомиться поближе, но только в бою. Однако не советуем, поскольку о ваших впечатлениях уже никто не узнает".
Вот такого специалиста заманил в Россию адмирал Грейг, которому матушка Екатерина дала карт-бланш: "Не затрудняться размером жалования, лишь бы безошибочно лить пушки - нежели наши: как льют сто, а годятся много десять".
Посол России в Лондоне граф Семен Воронцов потратил несколько лет на "обработку" инженера, и уговорил его на фантастический по тем временам контракт в 1500 фунтов стерлингов в год. Да еще плюс половина заводской прибыли. Как считает Михаил Данков, Гаскойн стал одним из первых для России высокооплачиваемых промышленных шпионов.
В Британии поступок изобретателя был расценен как предательство национальных интересов: тогдашние законы запрещали продажу вооружений России, как "недружественному государству", а тем более новейших секретных технологий. И беглец до конца своих дней не мог, да и не желал посетить родную Шотландию.
В мае 1786 года Чарльз Гаскойн с 14 своими мастерами прибывает в Кронштадт на собственном корабле. Изначально местом строительства нового пушечного завода рассматривались окрестности Петербурга - карельские руды не приглянулись инженеру, но, как считается, именно Екатерина II настояла на Олонецкой губернии.
В августе 1787 года 47-летний шотландец приезжает в Петрозаводск - на берега реки Лососинки. Задача перед ним стояла весьма амбициозная: он должен был перестроить Олонецкие заводы "с лучшей выгодою для литья пушек и снарядов".
Из Англии Гаскойн привез великое множество невиданных доселе механизмов и материалов: деталей для "цилиндрических, раздувательных, сверлильных" машин. В дальнейшем - в обход британских запретов - он через своих друзей получал из Англии огнеупорные глину и кирпич, и даже "значительное количество каменного угля". То есть, все необходимое для самого современного литейного производства и обработки металла.
Уже через два года на Александровском заводе был запущен "чугунный колесопровод" - первая в России железная дорога, по которой пушки транспортировались от литейного до сверлильного цеха. Но это еще не все. Чарльз Гаскойн, которого на русский манер уже стали величать Карл Карлович, кардинально решил вопрос подготовки будущих профессионалов. Он, при поддержке олонецкого губернатора Тимофея Тутолмина, разработал программу, по которой дети мастеровых стали обучаться премудростям заводского дела и тонкостям металлургии в специальном народном училище.
В 1788-1789 годах реконструированный завод передал военному ведомству 386 отменных орудий. Брак при этом составил минимальные показатель - 4 процента. Отливал Гаскойн и секретные карронады, их и сейчас можно увидеть в Артиллеристском музее Санкт-Петербурга. А сколько обычных чугунных гладкоствольных пушек было выпушено на Александровском заводе до тех пор, пока им на смену не пришли нарезные стволы - точной цифры нет.
Читайте далее: "Как и где воевали пушки Чарльза Гаскойна"
