В субботу 16 октября в совхозе Ильинский состоится долгожданное совещание по вопросу цены на сырое молоко. Именно этот показатель стал камнем преткновения в споре между государственными молочными фермами и молококомбинатами "Славмо" и "Олонецкий" (ОМК). Напомним: первые с 1 октября подняли закупочную цену, причем заранее об этом предупредили. Но вторые не согласились эту цену платить. Потом согласились, когда сырье уже пошло в соседнюю область. Грохнул скандал.
Читайте по теме: "А у вас молоко убежало: молочное сырье утекает из Карелии"
Естественно, на правительство Карелии обрушился шквал обвинений, и в первую очередь на министра сельского хозяйства Лабинова (а заодно на вступившегося за него главу республики Парфенчикова). Речь зашла об отставке министра, а затем и губернатора.
То, что хозяева комбинатов вспылили, совершенно не удивляет. Но почему к этому так активно подключилась общественность?
На самом деле у конфликта три стороны. Первая – совхозы, которые несут убытки из-за подорожавших кормов, и в результате вынужденные поднять цену на свою продукцию. Вторая – молокозаводы, для которых это стало, безусловно, неприятным сюрпризом, и которых заставил пожарными методами пересматривать свои соглашения с торговыми сетями (а они пожарными методами не пересматриваются). Третья сторона – мы с вами, рискующие остаться без молочной продукции.
Начнем с последних: мы явно никак не пострадали. Если на кульминации противостояния в некоторых магазинах начала пропадать "молочка", то сегодня она есть практически везде, свежая и, как всегда, качественная.
Так что попытки общественности поддержать раздутый скандал ничем не мотивированы.
Фермы, которые повысили цены, принадлежат государству, поэтому их интересы представляет министр сельского хозяйства. Что входит в его обязанности? Сохранить вверенное ему имущество, чем он, собственно, и занимается. Он не должен думать о прибыли коммерсантов. Как и о рабочих местах и деятельности молокозаводов – на это есть начальник республиканского Управления труда и занятости, и министр экономического развития. Не знаю, почему они молчат. А может, не молчат…
Одним словом, задача Владимира Лабинова – блюсти интересы сельхозпроизводителя, и он их блюдет, причем не в ущерб нам с вами. Почему его за это нужно отправлять в отставку, я искренне не понимаю.
Ладно бы речь шла об очередном форелевом хозяйстве, которое влияет на экологию, а значит – на жизнь и здоровье населения. Но молоко причем?
Что касается молокозаводов, то их позиция также понятна. Бизнесмены теряют прибыль. Но давайте проанализируем, к чему привела вся эта какофония, устроенная ими в прессе.
Первую скрипку в этом оркестре играет, разумеется, ОМК. Ничего другого ожидать и не приходилось. Любые сложные ситуации, связанные с экономической или политической империей Василия Попова, превращаются в конфликт, немедленно переводимый в самую острую фазу. Неважно, о чем идет речь – о деятельности партийного отделения, или о руководстве городом, или о проблемах молокомбината – стратегия одна и та же: в случае угрозы своим интересам немедленно встать в позицию обиженного властью, громогласно обозначить виновных, и угрожать экономическим суицидом, призывая в свидетели всех окружающих.
Последний раз такое произошло в феврале 2019 года, когда ОМК всячески пытался протолкнуть в план приватизации свои помещения, арендуемые у государства, а ему не давали.
Читайте по теме: "Приватизация Олонецкого молкомбината: Галина Ширшина комментирует ситуацию"
Тогда в адрес правительства звучали обвинения в попытках "удушить" комбинат, неслись угрозы перевести производство в другой регион, активно использовалась тема потери рабочих мест, а директор предприятия требовала личной встречи с главой республики. Не сработало: приватизировать строения не дали, хотя почему - загадка.
Нынешняя информационная компания ОМК развивается точно по такому же сценарию. Плюс половина приводимых фактов не имеет никаких подтверждений, а у второй половины искажается смысл.
Пример: со всех площадок руководство "Олонии" заявляет, что возить молоко на ОМК и "Славмо" совхозам запретил министр. Никаких доказательств этому утверждению не приводится – ни документов, ни свидетелей. При этом бывший директор молочной фермы "Искра", что располагается также в Олонецком районе, рассказывает, как от их молока отказалась сама "Олония". Интервью с Юрием Бурцевым опубликовала "Столица на Онего".
Минсельхоз официально заявляет, что "поставки молока на комбинат в настоящее время не прекращены и осуществляются в соответствии с согласованным графиком", и назначает масштабное совещание. Что делает руководство комбината? Громогласно анонсирует масштабные сокращения, подает соответствующие списки в службу занятости, требует к себе "на ковер" губернатора, а грядущее совещание называет бессмысленным.
На что рассчитывали хозяева "Олонии"? Наверное, на то, что под давлением общественности Мисельхоз пойдет на уступки, и повышение цены отменят. Опять не сработало, потому что Минсельхоз находится на стороне фермеров, а не переработчиков. Казалось бы, дельнейшее противостояние не имеет перспектив, но олончане продолжают нагнетать обстановку. Зачем?
Возможно, затем, что в следующем году у нас выборы главы республики. И молочный конфликт – отличная возможность ударить по репутации действующего губернатора Артура Парфенчикова, которого прямо обвиняют в том, что он "душит" ОМК и "Славмо" во имя чужих коммерческих интересов.
Опять же – ни доказательств, ни документов, ни списка интересантов со второй стороны.
И все-таки в происходящем, на мой взгляд, есть изрядная доля вины регионального правительства. Трудно поверить, что там не просчитали возможную реакцию на свои действия. Неужели нельзя было предупредить о повышении цены не за 2 недели, а раньше? Почему совещание проводится через полмесяца после повышения, а не до него? Что мешало подготовить плавный, спокойный, а главное – экономически прозрачный с обеих сторон переход на новые цены?
Минсельхоз повел себя не как государственный орган управления и координации, а как обычный коммерсант: "Не нравятся наши условия – идите куда хотите". Но вопросы хозяйствования – это не спецоперация по освобождению заложников, где с террористами не ведут переговоров. И хотя работники ОМК действительно оказались в заложниках ситуации, чиновникам следовало делать то, за что мы им платим: решить проблему, а не способствовать ее загону в тупик. Пусть ради этого даже пришлось бы вести долгие переговоры с немирно настроенными коммерсантами. Такая работа.
Возможно, на субботнем совещании руководство Минсельхоза изменит подход к ситуации.
